Роджер Желязны - Знак Единорога Страница 4

Солнце исчезло, но было светло, как и прежде. Светло и жутко, словно все стороны света исчезли. Глаза обманывали меня, искажая перспективу. Я спустился ниже, ограничив поле зрения. Вскоре показались большие скалы, и я принялся искать знакомые очертания. Постепенно они появились.

Сделать так, чтобы все текло и перемешивалось, тут было легче, но физически очень неприятно. Управлять планером стало еще сложнее. Я спустился ниже, чем хотел и чуть не врезался в скалу. Наконец, все окуталось дымом и пламя заплясало почти так, как я помнил — беспорядочно появляясь тут и там из расщелин, ям, зияющих пещер. Цвета стали необычными. Это я тоже запомнил. Затем и скалы пришли в движение. Они плыли, словно лодки, без руля там, откуда появляются радуги.

К этому времени воздушные потоки посходили с ума: один восходил за другим, словно фонтаны. Я боролся с ними, как мог, но было ясно, что в этой Тени на такой высоте мне долго не удержаться. Я поднялся немного выше, забыв на время обо всем, и попытался выпрямить планер. Когда я снова посмотрел вниз, мне показалось, что я на гонках черных айсбергов. Скалы мчались, сталкиваясь, пятились, снова ударялись друг о друга, вертелись на месте, закладывали виражи, проскальзывали одна мимо другой. Тут меня начало швырять вниз и вверх, и я увидел, что распорка не выдержала. Я в последний раз подтолкнул Тени и снова взглянул вниз. Вдалеке показалась башня. У ее основания что-то сверкало ярче льда и алюминия.

С последним толчком я добрался до места. Только я об этом подумал, как ветры совсем сорвались с цепи. Лопнули сразу несколько тросов, и я начал снижаться со скоростью щепки в водопаде. Я приподнял нос планера. Он несся над самой землей, словно дикий зверь. Я вовремя увидел, куда мы направляемся, и в последний момент выпрыгнул. Один из бродячих монолитов стер мой бедный планер в порошок. Это опечалило меня куда больше, чем все мои шишки, синяки и царапины вместе взятые.

Тут мне пришлось взять ноги в руки, потому что на меня несся холм. Мы оба свернули и к несчастью, в разные стороны. Я понятия не имел, что движет скалами, и вначале не увидел в их суете никакой закономерности. Почва под ногами была то просто теплой, то почти раскаленной. Вместе с дымом и языками пламени из многочисленных отверстий вырывались зловонные газы. Я торопился к башне, поневоле то и дело петляя.

Я шел долго. Сколько именно я не знал. Часов у меня не было. Постепенно я стал замечать интересные закономерности. Во-первых, большие скалы двигались быстрее, чем маленькие. Во-вторых, они вращались одна вокруг другой, та вокруг третьей и так далее, без конца. Большие скалы вертелись вокруг маленьких и ни на секунду не останавливались. Вполне может быть, что первичным двигателем была какая-то пылинка или молекула. Не знаю, где она находилась — ни времени, ни желания искать центр этой карусели у меня не было. Но все это я намотал на ус и ухитрился заранее предсказать несколько столкновений.

И вот к черной башне Чайльд Рэндом идет… с мечом в одной руке и с пистолетом в другой. Очки болтались у меня на шее. В этом дыму, при сумасшедшем свете я не собирался надевать их до тех пор, пока не станет совсем туго.

Не знаю почему, но скалы не приближались к башне. Издалека казалось, что она построена на холме, но когда я подошел поближе, то понял, что скалы вырыли перед ней огромный ров. С моей стороны не было видно, стоит ли башня на острове или полуострове.

Я проскочил сквозь дым и кучи камней, лавируя между языками пламени, вырывавшимися из трещин и ям. Наконец, я взобрался по склону. Не доходя до вершины, я на несколько секунд остановился, перевел дух и одел очки. Приготовившись, я выскочил на площадку и припал к земле.

Да, очки действовали. И зверь ждал.

Ох, и страшен же он был! Особенно потому, что в чем-то чудовище было красиво. Змеиное туловище величиной с бочку, голова словно молот-гвоздодер, сужавшаяся к морде. Светло-светло-зеленые глаза. И все прозрачное, как стекло, очень тонкие, еле заметные линии — что-то вроде чешуи. То, что текло в его венах, тоже было прозрачным. Все внутренние органы были как на ладони, матовые или словно затуманенные, мутные. Наблюдая, что происходит у него внутри, можно было забыться. На голове и вокруг шеи зверя росла густая грива из стеклянной щетины. Увидев меня, чудовище подняло голову и скользнуло вперед, словно поток воды — ожившей воды. Река без русла и берегов. Но когда я увидел, что у него в желудке, я словно к месту прирос. Это был полупереваренный человек.

Я поднял пистолет, прицелился зверюге в глаз и нажал на курок.

Я уже говорил, что пистолет не сработал. Я отшвырнул его, вскочил на ноги и прыгнул вправо, целясь мечом ему в глаз.

Сам знаешь, как трудно убить любую рептилию. Я тут же решил попытаться ослепить чудовище и в первую очередь отсечь ему язык. После этого, поскольку я был подвижнее, мне было бы нетрудно хорошенько поработать над головой, пока я не оставлю чудище без головы. Я надеялся, что чудовище окажется вялым, ведь оно недавно кого-то слопало.

Если зверь в это время был неповоротливым, то слава богу, что я не навестил его раньше. Чудище отдернуло голову, увернувшись от меча. Я потерял равновесие, и чудовище ударило меня головой. Морда скользнула по моей груди и мне показалось, что меня и в самом деле долбанули здоровенной кувалдой. Я полетел вверх тормашками.

Приземлившись, я откатился подальше и остановился у самого края насыпи. Пока я вставал на ноги, чудовище развернулось, подползло поближе и, вздыбившись, снова бросило вперед голову, оказавшуюся футах в пятнадцати от меня.

Что и говорить, Жерар тут же бросился бы в атаку. Этот здоровенный чертяка шагнул бы вперед и своим чудовищным мечом разрубил бы зверя пополам. Потом страшилище придавило бы его и долго извивалось бы в агонии, и все кончилось бы для Жерара парой синяков или кровотечением из носа. Бенедикт бы не промахнулся. К этому времени оба глаза лежали бы у него в карманах, и он играл бы в футбол головой чудища, одновременно составляя в уме примечания к Клаузевицу. Но они — настоящие герои! Я не просто стоял, направив меч острием вверх и вцепившись обеими руками в рукоять. Я уперся локтями в бедра и как можно дальше откинул голову. Больше всего мне хотелось бы дать деру и на этом закруглиться. Но я знал, что если я попытаюсь выкинуть такой фокус, то голова зверюги опустится и раздавит меня в лепешку.

Из башни меня заметили. Оттуда доносились крики, но я не собирался смотреть, что там происходит. Я начал проклинать чудовище на чем свет стоит. Бей и закончим это дело, каков бы ни был конец!

Когда оно ударило, я переступил с ноги на ногу, изогнулся и направил острие в цель.