Нэт Прикли - Знамение Страница 4

— Если хочешь победить врага, — негромко процитировал Найл древнейшую истину человечества, — то никогда нельзя делать того, что он от тебя ждет!

— А если нет другого выхода?

— Выход есть всегда. Просто некоторые ленятся его хорошенько поискать. Вы с советником Борком слишком часто смотрели на нас как на людей, и совсем забыли, что мы еще и пауки.

— Я тоже человек, — почему-то обиделся Симеон.

— Я знаю, — с улыбкой кивнул Найл и мысленно позвал: — Дравиг! Попроси нескольких смертоносцев натянуть паутину через ущелье.

Смертоносец ничего не ответил, но почти сразу трое пауков подбежали к самой пропасти, дружно ударили брюшками о камни и скрылись за краем обрыва.

— Это займет немного времени, — вежливо отчитался старый паук спустя несколько минут.

— Благодарю тебя, Дравиг, — также корректно ответил правитель, и в коротком соприкосновении сознаний блеснуло общее воспоминание о давних встречах в городе с их церемониальными приветствиями и тщательным соблюдением всех букв Договора.

— Мир вокруг становится все более несправедливым, — посетовал смертоносец. — Пока Смертоносец-Повелитель был силен, Провинция гордилась званием нашего вассала, Великая Богиня пеклась о нашем благе, жуки стремились встать в ряды нашей армии, люди боялись одного взгляда паука. А теперь? Почему так происходит, Посланник?

— Спроси у принцессы, — покосился на девушку Найл. — Это она мастер мгновенно опрокидывать отношения, стоит обстоятельствам измениться хоть на мышиный шаг.

— Ты несправедлив, Посланник, ведь она осталась с нами.

— Надеюсь. — Найл не стал продолжать разговор, поскольку лично его больше заинтересовал другой факт из прошлого, всплывший в разговоре. Правитель окликнул Шабра:

— Ответь, ученейший из пауков! Так, значит, вы приволокли меня из пустыни специально для того, чтобы вывести новую породу слуг?

— Да, Посланник.

— И как успехи?

— Из тридцати здоровых детей, родившихся в Дельте, двадцать четыре носят желательные признаки.

— Сколько?!

Ошарашенный ответом Найл лихорадочно принялся перебирать в уме своих знакомых девушек: Нефтис, Джарита, и еще одна служанка, имени которой он не помнит — это понятно, это еще в городе было.

Потом Завитра, потом могучая Сидония, отблагодарившая его за свое спасение, потом стражница на тропе, которую он вознаградил за бдительность. Нет, таких было несколько. Потом еще какая-то служанка.

— Неужели двадцать четыре?

— Ты сомневаешься в моих способностях контролировать ход эксперимента, Посланник?

Хотя паук и не обиделся — скорее, Шабра позабавила реакция правителя, — но тем не менее Найл счел нужным прислать импульс извинения:

— Ничуть не сомневаюсь. Просто я хотел узнать, неужели ты и сейчас, после ухода Смертоносца-Повелителя продолжаешь исполнять его давнишнее задание?

— Но ведь теперь некому отменить приказ! — с чисто паучьей принципиальностью парировал Шабр.

— И что дальше?

— Дальше будет легче, — с готовностью объяснил восьмилапый ученый. Из Провинции ушли только два беспородных самца, поэтому в следующем выводке неполноценных детей наверняка не окажется. Крайне желательно спарить тебя, Посланник, с одной из носительниц породы для вычленения чистых признаков.

За последние месяцы Шабр перестал смотреть на двуногих, как на обширный и дешевый материал для опытов, но тем не менее, едва заговорив о науке, он быстро забывался и начисто терял даже те зачатки такта, которыми обладал — так что обижаться на восьмилапого ученого было бесполезно. Найл лишь улыбнулся и покачал головой:

— Ты что, хочешь скрестить меня: Тьфу, совсем голову заморочил! Ты хочешь уложить меня «спать» с одной из моих дочек?

— Это называется «обратная вязка», — с готовностью пояснил ему паук. Наложение породных признаков родителя на проявившиеся признаки потомства. Позволяет отсечь постороннюю примесь.

— Ни за что, — коротко отрезал правитель.

— Посмотрим. — с такой многозначительностью пообещал смертоносец, что Найл засомневался в своей уверенности. В конце концов, Шабр являлся великолепным селекционером.

Тем временем все трое смертоносцев появились на противоположной стороне ущелья, натянули свои паутины, закрепили, а потом, продолжая выпускать чистую белую нить, вернулись назад по средней нитке. Получилось не очень понятное сооружение: толстый канат посередине и два тонких по краям.

— Положить сверху доски, — посоветовал Симеон, — и получится хороший мост.

— Где мы тут дерево найдем? — хмуро спросил правитель.

— Но ведь ты сам просил такой мост, — забеспокоился Дравиг, ощущая недовольство Посланника, и вернул мысленную картинку, «подсмотренную» в сознании правителя: река, над ней переправа из трех натянутых веревок, смуглый человек идет по средней веревке, придерживаясь руками за две других.

— Ну да, — вынужденно признал Найл, — обычный канатный мост. Вот только веревки должны находиться на разных уровнях, а у вас получились на одном.

Дравиг не ответил. Он не знал, каким образом закрепить боковые паутины на уровне плеч так, чтобы они сохраняли свое положение на всем протяжении «моста». По ущелью гулял сильный ветер, под его ударами ослепительно-белые полоски подпрыгивали, метались из стороны в сторону, то натягиваясь, то провисая. Как только между собой не слиплись? Однако другой дороги не было.

— Ну что, Симеон? Мы, вроде, и так на месте засиделись. Пошли?

— По этому? Ты с ума сошел! Нужно сделать хоть какой-нибудь настил.

Найл только вздохнул в ответ. Как и всякий правитель, он мог доказать проходимость выбранной дороги одним-единственным способом — собственным примером. Найл поплотнее затянул пояс, проверил, насколько надежно держится в ножнах нож, решительно подошел к краю обрыва и взялся за среднюю паутину.

Ладони сразу прилипли. Правитель подумал о том, что свежую, чуть влажную нить не мешало бы присыпать песком, пылью или хотя бы вымазать грязью, но ни того, ни другого, ни третьего на каменистом склоне ущелья не имелось. Найл с усилием оторвал ладонь, перехватился поудобнее, подпрыгнул, закинул на паутину ноги, повиснув снизу, как капля росы на стебельке. Потом, по очереди отодрав и перекинув немного вперед руки, с усилием подтянул к себе нижние конечности. Лодыжки обожгло короткой болью, но правитель был к этому готов и только поморщился. Снова немного продвинул руки и опять подтянул ноги. И так — шаг за шагом. Боль в лодыжках постепенно ослабла — то ли привык, то ли все волосы уже повыдергивались. Ветер досаждал не столь сильно, сколь ожидалось — провисшая под тяжестью человека паутина металась не так рьяно, как «пустая». Сильнее всего выматывала необходимость каждый раз с огромным усилием отдирать ладони.