Юрий Никитин - Имаго Страница 4

– Вынеси! Заодно узнаешь, где у вас в доме мусоропровод.

– Папа, – сказал я укоризненно, – здравствуй!.. Две недели не виделись.

Он отмахнулся.

– Здравствуй-здравствуй! Неси, суп готов, сейчас наливать буду.

Я потащился на лестничную площадку. Майданов и Лютовой все еще стояли с сигаретами, Лютовой с иронической усмешечкой рассказывал ленивым голосом аристократа:

– …А сегодня и сам столкнулся. Еду на велосипеде по лесной тропке. Справа и слева – деревья, кусты, травищща коню по брюхо… Далеко впереди на этой тропке автомобиль. Просто загородил собой всю дорогу. Все четыре двери распахнуты, жара, а в кустах не меньше дюжины черных. Нет, черножопых, так вернее…

Майданов тут же болезненно поморщился. Любое расистское или просто не «общечеловеческое» высказывание для него личный выпад, Лютовой знает, часто дразнит просто так, сейчас же не прикидывается, в самом деле свирепеет на глазах.

Заинтересованный, я с ведром в руке остановился.

– Народ пугливо огибает, – продолжал Лютовой, – пробирается через кусты. Я еду медленно, дорога в гору, все вижу, закипаю. Подъехал, выругался, остановился и начал рассматривать номер. Черные забеспокоились. На мне не написано, что я – русский. Русские так себя не ведут, они трусливо и униженно обходят это черножопье по широкой дуге. А этот мужик, как они смотрят на меня, на дорогом велике, за такой можно машину купить. Похоже, юсовец. А юсовцы, хоть и скоты, с которыми разберемся потом, после русских, пока на их стороне, помогают дотаптывать русских.

– Ну зачем же так, – возразил было Майданов, но Лютовой продолжил:

– Я обошел машину, снова повернулся и, морща лоб, сделал вид, что старательно запоминаю номер, так как карандаша и бумаги в моих шортах не оказалось. Закричали, примчались черножопые дети, захлопнули все двери. Крик продолжался, прибежала черножопая особь мужского пола, вскочила за руль и вломилась машиной в кусты, освободив дорогу. Даже поцарапала капот корягами, но это им лучше, чем если Россия возьмется за топоры! Постоянно, милый мой Андрей Палиевич, постоянно эти черножопые пробуют местных на прочность! При малейшем отпоре отступают. Но в том-то и дело, что местные, читай – русские, отпора не дают! И чернота, не встречая отпора, наглеет. Положение облегчается им тем, что обычно держатся группками, а русские либо поодиночке, либо по паре… К слову сказать, помню, в шестьдесят первом в Соколином Бору было разорено гнездо последнего сокола. Вороны, потеряв естественного проредителя их рода, обнаглели, бешено расплодились. В восемьдесят пятом в Кремле было вынужденное совещание «по вороне», что загадили уже и Кремль. Знаю, так как тогда же писал отчет об этой проблеме в «Социалистической индустрии». Решено было завести соколов и попробовать их акклиматизировать заново. Скинхеды, дорогой Андрей Палиевич, – необходимы! Жизненно необходимы, так как все другие методы по подавлению черных ворон, разносчиков заразы, пока показали свою нежизненность и недееспособность.

Майданов заговорил быстро, возмущенно:

– А вам стало бы легче, если бы вместо чернозадых там были наши братки?.. То же самое можно сказать и о юсовцах. Мне как-то без разницы, какое быдло топчется по улицам. Но юсовское быдло хотя бы зубы чистит и улицы убирает. А Бадхеда и мыльные оперы я не смотрел и раньше… Кстати, юсовцы и не принуждают. Хочешь – смотри, не хочешь – не смотри.

Этого я стерпеть не мог и, чтобы не ввязаться в бесплодную дискуссию с Майдановым, который слышит только себя и манипуляторов из юсовского посольства, потащился с полным ведром до мусоропровода. Эта широкая, как нефтепровод, труба у нас в отдельной комнатке, чтобы не портила даже самым дружественным интерфейсом облик благоустроенного этажа. Я сердито гремел ящиком, вытряхивал из ведра… отец никак не привыкнет, что проще мусор складывать в пластиковый пакет и выбрасывать целиком. Этот Майданов просто самовлюбленный дурак, милый интеллигентный дурак, но он олицетворяет самую тупую, но вроде бы образованную часть населения, именующую себя гордостью нации, то есть русскую интеллигенцию, которая обществу неподсудна, зато сама берется судить и указывать всем, как жить и о чем думать.

А ведь на самом деле – просто обыватель. Обыватель всегда намного лучше аргументирует и защищает свою точку зрения, чем любой новатор. Обыватель практически всегда «интеллигентнее», ибо пользуется обкатанным набором «вечных ценностей», в то время как новатор хочет что-то изменить, добавить или отменить, а аргументация еще не отработана в многолетних… да что там многолетних – многосотлетних дискуссиях.

Обыватель всегда выглядит правым, а среднему человечку так хочется выглядеть правым! И так хочется упасть на правильную сторону забора… А тут что гадать, что выбирать, когда и так все ясно: кто защищает «вечные ценности», тот выглядит умнее. Или хотя бы начитаннее. Главное, выглядит.

Ящик наконец встал на место, я с грохотом закрыл заслонку, по трубе загремело, будто вниз летела двухпудовая гиря. Или бомба исламских террористов.

Возвращаясь, еще из-за угла услышал распаленный торопливый говорок Майданова:

– Вы… как вы можете?.. Но если уж вы такой сторонник жестких решений, так вот получите жесткое!.. Я ненавижу говорить недобрые слова, но… вы сами напросились!

Лютовой стоял ровный, как столб, он всегда старается держать спину прямой, а живот подтягивает. Серые глаза смотрели на Майданова без выражения, но когда увидел меня, взгляд чуть потеплел.

– Длинное вступление, – заметил он с усмешкой. – Чем это вы хотите, но никак не решаетесь, меня по голове?

– А тем, уж простите, – сказал распаленный Майданов, – что сперва наведите порядок в своей стране, а потом получите право голоса! Я не понимаю, я просто не понимаю, уж простите… как можно пытаться учить могучую Америку, как жить, если у нас дороги, уж простите за грубое слово, засраны, автомобили наши уступают штатовским… Да и вообще, вообще! До тех пор, пока Америка богаче, она имеет право учить всех, как жить, что думать, какие книги читать и какие шоу смотреть.

Лютовой смотрел исподлобья, но не заводился, как я опасался, на губах ядовитенькая усмешка.

– Да, – проронил он, – так думают наши русские интеллигенты и юсовские… интеллигенты.

Майданов сразу завелся, покраснел, возмутился, сказал распаленным голосом:

– Простите, вы уж чересчур отрицаете наличие в Америке интеллигенции!

Лютовой сказал с прежней ехидненькой усмешечкой:

– Что вы, что вы! Я не отрицаю, наоборот!.. Там сложилась особая такая интеллигенция… У нас этих людей называли раньше иначе, но раз уж наша русская интеллигенция тоже стала такой же, то будем всех считать интеллигентами скопом. Я к тому, что эти… гм… интеллигенты-общечеловеки думают одинаково. Пока, дескать, у России не будет такой же уровень… можете перечислять дальше сами – зарплаты, компьютеризации, наркомании, СПИДа, гомосекства… она должна покорно слушать Америку и ни в коем случае не предлагать какие-то свои пути. То есть обыва… тьфу, интеллигент сейчас, по сути, победил во всем мире. Старая общемировая истина, что не в деньгах счастье, этими… э-э… интеллигентами благополучно опрокинута. Нынешний интеллигент громогласно утверждает: в деньгах!.. И никто уже не в состоянии возразить – этот интеллигент юсовского образца прошелся по планете, как каток. Только какие-то талибы да ваххабиты не признают его истин, но их можно объявить сумасшедшими фанатиками и навязать это мнение всему миру. Нет никаких высоких истин, заявляет… интеллигент! У кого больше денег, тот и владеет истиной!.. Пока не накопишь достаточно денег, не смеешь ходить по дорогам и проповедовать всякую крамолу.