Марина Дяченко - Мигрант, или Brevi Finietur Страница 4

— Да.

Офицер поколебался:

— Пока ваш статус не определен, за вашу жизнь и здоровье отвечает наша служба. Но поскольку я не вижу прямой угрозы… Сейчас я свяжусь с ним и попытаюсь выяснить, готов ли он принять вас сегодня.

На единственный рельс, протянувшийся через джунгли, то и дело садились летающие насекомые вроде стрекоз. Усаживались в ряд, обернувшись головами в одном направлении, разворачивали крылья и так замирали, похожие на мельхиоровые игрушки.

— Это транспортная линия, — сказал офицер. — По ней движется транспорт. Вагоны, вагонетки…

— Я ведь не из леса приехал, — пробормотал Крокодил и тут же поправился: — То есть я хотел сказать, что в моем мире тоже есть транспорт и он тоже ходит по рельсам.

— Отлично.

Дрогнула почва. Задевая нижним краем о траву, из глубины леса выплыла кабина, с виду тяжелая и неповоротливая, с затемненными стеклами. Крылатые насекомые подпустили ее очень близко и взлетели в последний момент. «Когда-нибудь не успеют», — подумал Крокодил.

— Счастливого пути, — сказал офицер. — Если заблудитесь, или почувствуете себя плохо, или еще что-то — покажите ваш документ любому совершеннолетнему. Вам помогут.

— А когда мне выходить?

— В смысле?

Крокодил занервничал:

— Я же не знаю, куда еду!

— Просто покиньте кабину, когда откроются двери. Вас встретят.

— Это долго?

— Что именно?

— Долго ехать?

— Зависит от загруженности линии.

Кабина монорельса замедлила движение, но не остановилась совсем. Поднялась дверца, приглашая садиться на ходу. Крокодил в последний раз подумал — не отказаться ли от поездки? Но отступать перед уже открытой дверью было малодушно, и Крокодил, скрипнув зубами, неуклюже залез внутрь.

Дверца закрылась. Кабина моментально ускорила движение, и по ее крыше захлестали ветки. Офицер пропал из виду, пронеслось мимо и потерялось несколько туземных хижин, и потянулся лес, густой и просторный, как бальная зала с колоннами, видимая сквозь прозрачный занавес.

Крокодил оглядел вагончик изнутри. Никаких сидений не обнаружилось; кабина была обшита материалом, похожим на пробку, и на полу, к удивлению Крокодила, тоже росла трава. Он сел, скрестив ноги, и стал смотреть в окно.

В «стартовом пакете» нашлись шорты его размера и светлая рубашка без воротника, но Крокодил не стал переодеваться. На штанинах его джинсов засохли пятнышки грязи с мокрого тротуара. Земного тротуара, до дыр исхоженной улицы в двух шагах от дома; Крокодилу казалось важным носить эту грязь на себе.

Кстати, что у них за странная санитарная система? Почему новоприбывших не помещают в карантин, не дезинфицируют, не стригут наголо?

Он нервно засмеялся. Снял с пояса флягу и отхлебнул несколько раз. Новоприбывшие страдают от обезвоживания. Сколько здесь пришельцев? Сколько мигрантов прибывает в день? В час? Ощущение такое, что планета почти пуста, поросла дикими джунглями и единственная кабина катится через заросли, то и дело грозя налететь на волосатый ствол. Как там говорил полупрозрачный чиновник из Вселенского Бюро миграции? Тишина, зелень, исключительно гуманное общество?

В этот самый момент кабина выехала из чащи на край обрыва. Крокодил охнул и вцепился в траву: слева по-прежнему тянулась стена цветных зарослей, справа открылись небо, синее с фиолетовым оттенком, далекий горизонт и город на горизонте: композиция из разновеликих игл, устремленных в небо. Перевернутые сосульки цвета сгущенного молока, слоновой кости, жженого сахара; Крокодил видел их несколько секунд, потом кабина снова резко свернула в лес, и дальний горизонт исчез.

«Хорошо бы меня везли туда, — подумал Крокодил с опасливой надеждой. — Вот уж там, наверное, полно народу. Интересно, что у них происходит на улицах, что за транспорт, как устроены дома изнутри». Впервые с момента «изъятия» у Крокодила шевельнулось внутри подобие интереса: верный признак того, что он начинает отходить от шока. Любопытство — первейшее человеческое свойство, очень опасное. Очень полезное. Индикатор нормы.

Он стал мысленно прикидывать расстояние до города и возможный маршрут, но кабина, повернув еще раз, царапнула дном о камень и остановилась. Через секунду открылась дверь.

Крокодил подобрался. Ему сказано было «выходить, когда дверь откроется», но не в пустой же лес выходить?! Он воображал себе станцию, перрон, что-то в этом роде, город, хотя бы поселок…

Кабина стояла, подняв дверь, как руку в салюте. Крокодил выглянул наружу. Почти сразу в поле его зрения втерся маленький желтокожий человечек, приятельски поманил к себе:

— Ты, это, Андрей?

— Я, — прохрипел Крокодил и вышел.

— Я родной язык забыл.

— А какой у тебя родной?

— Русский.

— Ну, понятно, они ставят новый язык на ту основу, где стоял родной. Вот у меня родных было ханьский и бай, а еще десяток выученных!

Земляка звали Вэнь. На своем веку ему случалось называться как угодно, в том числе Ваней и Эдом. Эмиграция на Раа была не первой в его жизни; ему много раз случалось рвать с прошлым и переезжать далеко. Он жил в Европе, в Америке, в Австралии, и вообще, проще перечислить земные континенты, где он не жил.

— Что случилось на Земле? — первым делом спросил Крокодил.

— А что случилось?

— Почему мы эмигрировали?

— А почему люди эмигрируют? — Вэнь улыбнулся, глаза превратились в щелочки. — Ищут, где лучше.

— Я не представляю, что должно было случиться, чтобы я эмигрировал с Земли.

— Да прямо-таки, — Вэнь ухмыльнулся. — Думаю, показали тебе заманчивые проспекты, фильмы какие-нибудь, и ты захотел повидать Вселенную.

— Вряд ли, — Крокодил отвел глаза. Земляк казался ему большим чужаком, чем смуглолицый офицер в миграционном офисе. — Вот ты — почему эмигрировал?

— Я-то? Мне, наверное, сказали, что на Раа налоги ниже, за квартиру меньше платить, а зарплата больше, — он блеснул желтоватыми зубами. — Я и поехал.

— Скажи: что сейчас на Земле? Связь возможна?

— На Земле динозавры, — помедлив, признался Вэнь.

— Что?!

— Ну, я, когда устроился, тоже стал выяснять. Тут немало наших вообще-то. В смысле землян. И оказалось, что актуальное время на Раа соответствует нашему юрскому периоду. Мы эмигрировали в далекое прошлое Раа… прошлое относительно нашего времени. Все относительно, как сам понимаешь, — Вэнь доброжелательно кивнул. — Тут хорошо. На Лимбе, наверное, тоже неплохо, но здесь лучше.

— На Лимбе — тоже прошлое? Или будущее? — спросил Крокодил безнадежно.

— Там, где ты, всегда настоящее, — когда Вэнь смеялся, морщины на его молодом лице становились глубже.