Сергей Лукьяненко - Мы не рабы Страница 4

Я говорил еще долго, прежде чем произнес последнюю уставную фразу:

- Доклад закончен, приговор привести в исполнение.

И добавил не по уставу:

- Прощайте.

Японец подсел ко мне в ресторанчике, где я героически сражался с твердым кукурузным хлебом. Надо было привыкать к местной кухне - и я старался изо всех сил.

- Санкции согласно пункту G - не слишком ли сурово? - спросил японец. Он ничем не выделялся из толпы других туристов, такой же генетически улучшенный японец, высокий и с большими круглыми глазами.

Экзекьютору-два и не положено выделяться.

- Необходимо, - сказал я.

Японец кивнул. Заметил:

- Три часа до отлета корабля. Пойдем?

- Я остаюсь, - сказал я. - Это теперь и мой дом. Я останусь здесь. Рано или поздно Жанна поймет и простит меня.

Японец вежливо покивал:

- Жанна - та женщина-пилот? Хорошая женщина, крупная...

Я сдержался. Что он может понимать, глядя на этот мир холодными глазами чужака?

- Значит, таблетка еще действует, - флегматично продолжил японец. - И ты хочешь разделить судьбу с любимой женщиной?

- А ты бы поступил иначе? - взорвался я. - Возвращайся на корабль! Я вынес приговор, что еще от меня требуется? Я - не раб!

- Я выпью кофе, - сказал японец. - Можно?

- Пей, - сказал я. - Только не пытайся меня уговаривать.

Японец кивнул. Снял очки, печально посмотрел на меня. Спросил:

- Ты же понимаешь, что полюбил ее только под действием таблетки?

- Сейчас я люблю ее сам, - ответил я.

Японец на миг надел очки, видимо, посмотрел на часы. Снова их снял. Повторил:

- Я выпью кофе...

Минут через десять он заказал вторую чашку. Я торжествующе улыбнулся.

- Все индивидуально, - пробормотал японец.

Еще через десять минут японец встал и сказал:

- Пошли? Я огляделся.

Чужие люди чужой планеты обедали и пили алкоголь, не подозревая, что через два с половиной часа от "Левиафана" отделится боевой бот, набитый вымуштрованными солдатами.

- Это... всегда так? - спросил я. Японец кивнул.

- Почему все стало так пусто?

Он опустил руку мне на плечо, сочувственно заглянул в глаза. Сказал:

- Это пройдет, брат. У тебя это первый раз, но ты привыкнешь. Впереди другие планеты. Если ты полюбишь по-настоящему - то уйдешь и разделишь судьбу приговоренных.

- Я уйду, - прошептал я. - Однажды я уйду!

Японец кивнул:

- Мы не рабы. Мы вправе уйти.