Колин Уилсон - Убийцы (Мир пауков - 6) Страница 4

- Да.

- У тебя есть кто-нибудь на подозрении?

- Нет.

Во время этого диалога Найл говорил вслух, в то время как Дравиг изъяснялся телепатией. Изъяснялся телепатией и Найл (пауки не способны воспринимать человеческую речь), но ему сподручнее было проговаривать слова вслух, это как бы придавало мысли дополнительную внятность.

- Смертоносец-Повелитель очень сердит? - даром что повелевала самка, людям она была известна как Смертоносец-Повелитель.

- Разумеется. Но он не отступится от соглашения.

Дравиг сознавал то, что на уме у Найла, в этом и заключалось преимущество общения посредством телепатии. Пока люди жилл в рабстве, убийство одного паука каралось с немыслимой жестокостью: мучительной смерти порой предавали сотни людей... Когда рабы обрели свободу, Смертоносец-Повелитель согласился, что умерщвлений больше не будет.

- Тем не менее, - сказал Найл, - убийцы, если будут найдены, должны понести наказание.

- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения не отступим.

Диалог прервался и наступила тишина, но это была тишина понимания. Разум навел перемычки между двумя разными сущностями, Найл и Дравиг как бы слились воедино.

Дравиг:

- Но я не могу понять, как людям удалось убить паука.

- Пойдем со мной, - Найл поднялся, - я тебе покажу.

На том месте, где искалеченный Скорбо рухнул окончательно, орудовала бригада рабов, лопатами кидая снег в тачки, а кровь смывая ведрами подогретой воды. Оставлять паучью кровь - пятнать землю - считалось кощунством. Когда Найл с Дравигом проходили мимо, надсмотрщик щелкнул бичом, велев рабам застыть навытяжку Найл отвел взгляд; пустые глаза и отвислые челюсти рабов всегда вызывали у него неуютное чувство.

Дверь была приоткрыта точно так, как ее оставил Найл. Когда вошли в усеянную мусором переднюю, Дравиг приостановился и разомкнул челюсти-хелицеры; просто так он этого бы делать не стал - значит, что-то почуял. Но этим все и ограничилось, спустя секунду он следовал за Найлом по коридору и наружу в сад.

Найл указал на пальму с обтесанной верхушкой.

- Вот что убило Скорбо.

Дравиг не взял в толк решительно ничего. Пауки безнадежно далеки от понимания элементарных принципов механики. Найду пришлось передать умозрительную картину, прежде чем Дравиг смог уяснить, как дерево можно использовать в качестве орудия убийства. Но и это, похоже, не убедило. Чтобы он удостоверился окончательно, пришлось указать на веревку, все еще болтающуюся возле верхушки дерева, и на стену в кровавых пятнах.

Указал Найл и на саму форму кровавых всплесков - эдакие султанчики-хвостики - объяснив, что такие очертания у них от неимоверной силы удара.

- Человечий ум удивительно гибок и скрытен, - заметил Дравиг с некоторым замешательством.

Найл указал на осколок кости, лежащий в снегу.

- Удар пришелся чуть сбоку, поэтому убить его не убило, а только сломало ноги. Пока он лежал в бесчувствии, кто-то набросился с тяжелым оружием - вероятно, топором - и проломил череп. Вот почему он не смог послать сигнал о помощи.

- Кто бы это ни совершил, - проговорил Дравиг, - он за это поплатится.

Сила его гнева была так велика, что Найл качнулся как от удара, отступив на шаг. Открылось, насколько он недооценивал глубину переживаний Дравига. Человек к кончине паука отнесся бы с известным равнодушием. Для Дравига же это была гибель сородича, наполняющая его гневом и жаждой мести.

До Дравига тут же дошло, как его вспышка гнева отразилась на Найле, и он послал умоляющий, жалобный импульс; Найл ответил в том духе, что извиняться вовсе не обязательно. На языке людей этот мимолетный обмен можно было бы выразить так:

- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения от отступим.

"Ой, извини, пожалуйста. Я не хотел задеть (а может, "испугать", или "шокировать").

"Не надо извинений, я все прекрасно понимаю".

В отличие от фраз, импульсы переметнулись мгновенно, причем с точностью, превосходящей силу слов. Найл невольно осознал убогость и несовершенство человеческой речи.

Дравиг подступил к пальме и обхватил ее челюстями и четырьмя передними лапами. Найл наблюдал с растерянностью, перешедшей в замешательство. Неужели старику не ясно: чтобы выдрать дерево с корнем, понадобятся усилия не одного, а как минимум нескольких пауков? Замешательство сменилось изумлением, когда спустя некоторое время в ответ на паучьи потуги послышался треск: корни явно сдавали.

Дело тут было не в одной лишь физической силе, а еще и в силе воли, подкрепленной яростью. Когда земля вспучилась, паук на мгновение покачнулся, но тут же восстановил равновесие и опять поднатужился. Секунду спустя пальма была выкорчевана из земли. Дравиг с презрением ее отшвырнул, и она с треском рухнула в кусты.

Паук молчал, но, видимо, после физического усилия гневливое отчаяние в нем поутихло.

Найл, шагнув вперед, заглянул в яму с переплетенными обрывками узловатых корней, торчащих из взрыхленной бурой почвы. Два из них, самых толстых, лопнули (вот это силища!). А Дравиг вместе с тем не выказывал ни намека на усталость, даже дыхание не изменилось. Найл понял, что паук использовал свою колоссальную силу воли - такую, что из человека вышибла бы дух - напружинив мускулы в едином умопомрачительном усилии. И как уже нередко бывало при контактах со смертоносцем, Найл исподволь почувствовал наличие грозной, потаенной силы.

Что-то попалось на глаза во взрыхленном грунте. Нагнувшись, Найл подобрал лежащий меж корней предмет серого цвета. Диск, сантиметров десяти в диаметре, на удивление тяжелый. Найл прежде слышал о свинце, но ни разу его не видел; теперь он догадывался, что держит в руке именно его.

Смахнув с диска землю, он неожиданно увидел, что на одной его стороне высечен нехитрый узор, всего из четырех линий.

- Что это? - поинтересовался Дравиг.

Найл протянул диск, и паук уцепил его когтем.

- Лежала в яме, - сказал Найл. - Положили его туда, должно быть, когда садили дерево.

- Тебе это о чем-то говорит?

- Нет.

Паук обронил диск; Найл подобрал.

- Захвачу с собой. Попробуем выяснить, что это такое.

Находка оттягивала карман балахона, и Найл на время оставил ее возле двери.

Дравиг взялся обыскивать кусты. Найл указал на веревку, обмотанную вокруг корневища низкорослого деревца:

- Вот другой конец веревки. Кто-то, должно быть, ее обрезал, когда Скорбо выходил из двери.

Чем бы там ни резали веревку - топором, ножом ли - лезвие было изумительно острым, концы оказались ровными, не измочаленными.

- Ты что-нибудь еще заметил? - осведомился Дравиг. Найл подумал. Думал размеренно, не спеша, понимая, что у пауков терпение куда сильнее, чем у людей.