Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5) Страница 4

Ванвейлен осмотрел корабль и сказал:

- Вот на этот корабль мы погрузим вон то золото, и доплывем на нем до материка.

Накануне отплытия, когда круглый корабль качался в бухточке, к Ванвейлену, скорчившемуся у костра, подошел Бредшо. Ванвейлен, сев на корточки, выгребал из углей завернутую в пальмовые листья дикую курицу, рецепт, подсмотренный у местного населения.

- Неужели вы действительно думаете дотащить все это золото до "Ориона"?

- Да.

- Глупо. А знаете ли вы, во сколько раз грамм золота дешевле грамма рения?

- Жаль, что горожане забыли спрятать свой рений в тайники.

- Глупо. Нас убьют за это золото.

- Нас убьют и без него. А вы что, боитесь, что мы потонем в море?

- Просто я не люблю деньги.

- Мистер Бредшо, если человек говорит, что он не любит деньги, это значит, что деньги его не любят.

Бредшо пожал плечами, и они некоторое время в молчании ели курицу. Курица была божественная. Аромат ее возносился над опустевшим городом, и местные голодные боги свесились с облаков на запах и жадно глотали слюнки.

- Кстати, - полюбопытствовал Бредшо, - откуда на вашем корабле бортовые лазеры? И почему вы не стали стрелять в пиратов?

- Вас побоялся, - сказал Ванвейлен, - думаю, сидит невинный геофизик, испугается, донесет.

- Да, - сказал Бредшо, - испугался помидор помидора.

Помолчал и прибавил:

- Странная все-таки история приключилась с кораблем. Как вы думаете, что нас ждет на том берегу? Мне так ужасно интересно, куда мы попадем?

Ванвейлен ничего не думал о том, что его ждет на том берегу. Он привык думать только о тех вещах, про которые можно надумать что-то толковое, и тут он думал до конца. О вещах, о которых думать бесполезно, а можно только гадать, он никогда не думал.

- Да, - сказал Ванвейлен, - очень интересно.

- А?

- Очень интересно, куда мы попадем. Вдруг у них там сейчас гражданская война, и они распотрошили нашу ракету, - и лупят сейчас друг друга вашим... геофизическим оборудованием.

На следующий день корабль со звериной мордой отплывал из пустого города. Неудачно развернутый травяной парус хлопнул и сбил Ванвейлена с ног, и бывший капитан "Ориона" долго воевал с новым своим двигателем и ругался, что всякая катастрофа - великий шанс для примитивных устройств.

Окончив свое занятие, он подошел к поварам: бортпрограммист Хатчинсон готовил обед, а Бредшо стоял рядом и, вместо того, чтобы чистить батат, чесал языком.

- О чем спор? - осведомился Ванвейлен.

- Да вот, Клайд, - сказал Бредшо, - мы спорим о политическом устройстве земель за материком. Согласитесь, что от их уровня развития и образа правления во многом зависит, сумеем ли мы добраться до корабля. Вот Хатчинсон полагает, что мы столкнемся с целым рядом таких же э-э.. городских республик, как этом покинутый город. А мне кажется, что горожане вовсе не были самостоятельным государством. Они были частью какой-то очень дисциплинированной империи, которая приказала им переселиться отсюда, вот они и переселились. И согласитесь, что если на том берегу нас ожидает централизованное государство со шпионами и доносчиками, то про корабль наш давно донесли по начальству и прибрали к рукам, и договориться с таким правительством будет нелегко.

- Я на стороне правительства, - сказал Ванвейлен. - Им на голову сваливается три тонны плазменных гранат, ракетометы и прочее, а потом являются хозяева всего этого барахла и заявляют, что они мирные люди и поклонники свободы. Кстати, для кого вы везли мой груз?

Бредшо надулся.

- Не скажу.

- Подумаешь, теорема Ферма, - фыркнул Ванвейлен. - Если учесть, что на Эрконе всего две воюющие стороны, и если учесть, что наши доблестные спецслужбы вряд ли будут поставлять оружие этому уголовнику-президенту, то, стало быть, оружие предназначалось будущим демократам.

Бредшо молчал. Хранитель государственных тайн.

- Так вот, учтите - сказал Ванвейлен. - Я, конечно, не знаю, что там на том берегу, рабовладение или еще какое хитрое слово, но я полагаю, что по сравнению с режимом на том берегу даже президент Эркона может получить медаль за прогресс и демократию. И если вы там тоже попытаетесь нести в массы огонь свободы, то я вас придушу раньше, чем это сделают массы. Никакой самодеятельности, ясно? Наше дело - дотащить это золото до корабля и улететь. Мы - торговцы. Торговцы не спасают прекрасных принцесс, не убивают драконов и не вступаются за права угнетаемого населения. Понятно?

Бредшо сказал, что ему понятно.

Прошла неделя. Люди из горной деревни спустились на праздник в Город. В городе они увидели, что нелюди, прилетевшие с неба, уехали по морю на погребальном корабле, который строят раз в четыре года и пускают по воде со всеми отходами жизни. Староста сказал, что вряд ли такой поступок принесет нелюдям удачу, если только они не большие колдуны. А колдовство этих людей было слабее деревенского. Ведь они прилетели с неба в большой тыкве, а деревенские колдуны летали на небо безо всяких тыкв, и это было гораздо сложнее.

А люди очистили Большой Дом и площадку перед ним, после чего Белый Батат устроил на площадке обещанный праздник. Пришли со всех деревень. Раскрасили тела, сообразуясь с фресками и надели на ноги лучшие браслеты, сообразуясь с браслетами, которые надевали боги на их предков, но несколько хуже, потому что браслеты предков были из железа, а браслеты нынешние - из перьев и лака. Пришлось немало потрудиться, чтобы съесть за неделю всех свиней и овощи, потому что Белый Батат запасал и менял все для праздника один год и еще один год и еще четверть года. В конце прошел слух, что Белый Батат что-то оставил себе: люди пришли с камнями и пристыдили его, что в следующий раз не будут на него работать. Он выменял откуда-то свиней и раздал еще.

У Большого Короба был родственник, Малый Короб. Вместе им причиталась целая свинья. Большой Короб был человеком уважаемым, и ему причиталась почти вся свинья, а Малому Коробу - только левая задняя нога. У Малого Короба явилась хорошая мысль, и на празднике он спросил:

- А нельзя ли нам получить свинью живой?

Белому Батату было, конечно, все равно, и он обещал им свинью живой. А вскоре Малый Короб пошел к Большому Коробу и сказал:

- Я, пожалуй, передумал. Отрублю-ка я лучше свою ногу и съем.

Большой Короб испугался, потому что трехногая свинья никуда не годилась, и стал его уговаривать. Наконец тот уступил, выпросив себе вторую заднюю ногу.

Через неделю Малый Короб опять пришел к Большому и сказал:

- Я, пожалуй, передумал: съем-ка я эти задние ноги.

Большой Короб испугался и посулил Малому Коробу третью ногу. "Ну, так и быть", - сказал тот и ушел.