Константин Волков - Марс пробуждается. Том 2 Страница 4

Элхаб смотрел на Индиру с нескрываемым интересом. Ее предложения были не только понятны, но и особенно близки ему, ученому-ботанику.

— Захватывающая мысль! — воскликнул он, подымаясь с кресла. — На месте нынешних пустынь — нашего проклятья — создать поля, сады, леса… А предложение о том, чтобы извлечь из камня воду? Замечательно!

Заложив руки за спину, он ходил по залу, продолжая говорить, разворачивая перед слушателями планы великих работ по преобразованию природы Марса. Члены Совета Мудрейших молча думали.

— Нет сомнений, — вставил Ли Сяо-ши, — едва наладится контакт между учеными наших двух миров, как появятся еще более смелые идеи. Мы выдвинули сейчас лишь несколько общих мыслей и далеко не сказали последнего слова.

— Назовите нам отрасли науки, которые интересуют каждого из вас, — предложил Дагор, — крупнейшие ученые страны помогут вам.

— А я отдам приказ, — заключил Элхаб, — назначить вам помощников и дать проводников. Смотрите все: леса, земли, недра. Не торопитесь. Когда вам будет нужно, мы соберемся снова.

Глава II

ДВА МИРА

За окнами слышался дикий вой ветра, но в комнате, где собрались космонавты, было тепло и уютно. Они жили теперь в столице, в специально для них оборудованном помещении. Радушные хозяева изготовили для гостей полный комплект мебели, одежды, посуды, домашней утвари, приспособленных по размерам к потребностям и вкусам жителей другой планеты. Путешественники сидели теперь в больших и удобных креслах, работали и питались за достаточно высокими столами, спали на кроватях, где можно было вытянуться на чистой простыне, под теплым одеялом. Марсианская одежда, сшитая по мерке, хорошо согревала тело. По мнению обеих женщин, она была даже красива.

Когда Наташа впервые появилась в надетой поверх шаровар широкой и длинной ярко-синей юбке с серебряным орнаментом, подбитой снизу нежным шелковистым мехом, и черной жакетке с золотом, все даже ахнули — так шел ей новый костюм. Вслед за ней вошла Индира в костюме подобного покроя, но выдержанном в золотистых красках, с черной узорчатой каймой на подоле и рукавах. Смуглая черноглазая девушка была необыкновенно хороша в этих ярких одеждах. Черные как вороново крыло волосы, уложенные высоким пучком и скрепленные золотыми шпильками, очень гармонировали с цветом одежды и оригинальным узором отделки. Мягкие меховые сапожки также были красивы, легки и удобны.

Мужская одежда выглядела проще. Мастера Анта сохранили покрой комбинезонов, которые носили астронавты, но изготовили их на свой манер из местных тканей, с одной стороны гладких, а с другой снабженных длинным ворсом.

Сегодня после обеда космонавты собрались у огромного серебристого экрана, висевшего на стене. Перед их глазами проходили картины мощных демонстраций, состоявшихся во многих городах после избрания Элхаба, окрашенные в натуральные цвета виды городов, разные научные институты и лаборатории. Так постепенно перед пришельцами с Земли все больше раскрывалась многогранная, по-своему яркая и насыщенная жизнь разумных обитателей другой планеты. Многое казалось здесь странным, но нельзя было не отдать должного их высокой культуре.

С интересом смотрели космонавты на объемные изображения, сменяющие друг друга. Марсиане в совершенстве решили задачу цветного и объемного телевидения и свободно передавали изображения на большое расстояние. Экран как бы исчезал, когда начиналась передача. Перед глазами зрителей возникал вполне реальный трехмерный, но значительно уменьшенный мир естественных красок.

Глядя на изображения и слушая быструю, звучную речь жителей Анта, космонавты убеждались, насколько правильно держал себя Яхонтов. У жителей Земли вовсе не было оснований особенно зазнаваться и гордиться. Они оказались в мире, обладающем весьма высокими наукой и культурой, хотя и пришедшем в упадок.

— Просто непонятно, — сказала Наташа, — как может народ, соорудивший такие удивительные каналы, обладающий великолепными механизмами и электронными приборами, мириться с таким архаическим общественным строем. Автоматика и телемеханика рядом с чудовищными изображениями отвратительных богов! Объемное цветное телевидение и нелепые религиозные культы. А главное, дикий абсолютизм в государственном управлении! Как все это нелепо и противоречиво! Неужели в сознании марсиан не возникает мысли о необходимости уничтожить весь этот маскарад и устроить свою жизнь лучше и разумнее?

— Надо учитывать, Наташа, — сказал Яхонтов, — что этот мир глубоко отличный от нашего. К нему нельзя подходить с земной меркой, ибо он находится в совершенно иных природных условиях, в корне отличных от существующих на нашей планете. У марсиан нет топлива и давно исчерпаны другие энергетические ресурсы за исключением ветра. Из их атмосферы исчезает кислород, у них мало воды, из-за сурового климата и холодов их почва дает мизерные урожаи. Население физически слабеет, вырождается и вымирает. Общественное Производство на Марсе в силу причин космического порядка не только не развивается, а, наоборот, сокращается. На Земле нет и не может быть ничего подобного. Что же удивительного, что на такой основе возникли самые уродливые, самые реакционные и отсталые идеологические и правовые надстройки? Вспомните рассказы Элхаба: раньше церковь не пользовалась здесь государственной властью, были демократические свободы. Но резко ухудшились природные условия — и развитие общества пошло не вперед, а назад. Начался процесс упадка, даже гибели цивилизации. Разумеется, в связи с деградацией экономической основы общества началось движение вспять также в области идеологии и культуры. Церковь, мистика, самая реакционная философия выдвинулись на первый план, духовная жизнь народа оскудела, даже наука, лишенная необходимой экономической базы, остановилась в своем развитии. Наиболее честные и дальновидные представители марсианского общества поняли горькую правду, что на своей собственной планете они не найдут сил, способных остановить это катастрофическое движение назад. Их взоры не случайно обратились в нашу сторону. Коммунистическое общество в нашей стране обеспечило такое мощное развитие производительных сил, что мы — жители Земли — оказались в состоянии протянуть руку помощи этому погибающему миру. Вы поняли меня, друзья? — закончил Яхонтов свою импровизированную лекцию.

— Все же никак не могу понять марсиан, — сказал Паршин. Тысячи лет они мирились со своим удивительно реакционным и прямо нелепым общественным строем, а теперь, когда лопается все, к чему они привыкли, небывалые в их жизни преобразования проходят гладко, как по нотам, без всякой драки, даже без особых споров. Удивительный народ?..