Стен Папелл - Посланец старейшин Страница 4

Потом они подошли к квадратной панели, которая также совсем не пострадала от взрыва, за исключением исчезнувшего брезентового покрытия. Высокий и худощавый наблюдатель поднял панель с земли, осмотрел со всех сторон и передал коренастому мужчине, который тоже внимательно ее осмотрел. Они посмотрели на небо, на грибовидное облако, которое стремительно разгонял ветер. Скоро не должно было остаться и следа от того, что произошло в этом богом забытом месте.

Президент США Чарльз Патрик Макферсон смотрел в окно зала заседаний западного крыла Белого дома. Он был явно озабочен встречей в Москве с президентом России Лавровым, предстоящей через двадцать семь часов, и с нетерпением ждал русского курьера – работающего совместно с ЦРУ офицера службы внешней разведки. Стекла, отделявшие зал от улицы, были чрезвычайно толстыми, что являлось совсем не лишней мерой предосторожности, учитывая возможность снайперского выстрела. В каждую раму было вставлено шесть слоев обычного стекла, разделенных пленкой из поливинилбутираля, создающих прозрачный пуленепробиваемый щит.

Попивая дымящийся кофе, президент думал также об огромном значении совещания в Женеве, предстоящего через десять дней и посвященного проблемам СОИ. Государственный секретарь Лоуренс Скотт Джонсон повесил трубку.

– Служба безопасности сообщает, что курьер приближается к зоне парковки, господин президент.

Президент ничего не сказал, он был слишком поглощен мыслями о том, что должен был доставить курьер, и о последнем взрыве русской термоядерной бомбы.

Секретарь Джонсон не без основания считал, что всегда мог читать мысли президента, и этот момент не был исключением.

– Уверен, что все прошло по плану, сэр.

Президент Макферсон пристально посмотрел на государственного секретаря.

– Рассматриваемая концепция имеет большое значение для будущего мира, она позволит усовершенствовать оружие массового поражения и удовлетворить потребности неразвитых стран в данном материале.

– Я никак не могу поверить в то, что все прошло так гладко, но, тем не менее, это – реальность. Сложно представить, что такое никому не пришло в голову раньше.

– Всему свое время, Ларри.

– Если результат соответствует тому, что нам сообщили, и в Женеве будет принято решение… – Джонсон замолчал.

Президент едва заметно улыбнулся.

– Да, будет повод для праздника, конечно же, при условии, что осуществлению нашего плана ничто не помешает. Мы по-прежнему не знаем, что могут предпринять наши противники.

– Поэтому и решили устроить проверку, господин президент. Информация на диске позволит точно узнать, затевается ли что-то.

– Все будет решено в течение двадцати четырех часов. К визиту в Москву все готово?

– До мельчайших деталей, сэр.

Президент Макферсон удовлетворенно кивнул. Благодаря росту в шесть футов и коротко остриженным темным волосам он выглядел моложаво в темном костюме в тонкую полоску. Президент был старшим сыном в ирландско-американской семье, его отец в год его рождения занимал должность сопредседателя банка «Чейз-Манхэттен». Он гордился тем, что к шестидесяти пяти годам у него не появилось ни одного седого волоса. Ему не было и четырнадцати лет, когда он понял силу богатства, без которого немыслимы успехи в политике, и еще не раз убеждался в этом во время обучения в Йельском университете. Чарльз поступил именно в этот университет потому, что многие его выпускники становились президентами. По крайней мере, так утверждал отец, когда будущий президент заканчивал обучение в Военной академии Джефферсона.

Став сенатором от родного штата Коннектикут, он одержал сокрушительную победу на президентских выборах, естественно, не без помощи отца, и сейчас правил страной уже второй год второго срока. Макферсон гордился тем, что был единственным католиком после Джона Фицджеральда Кеннеди, ставшим главой исполнительной власти. Он полагал, что несет полную ответственность за решение идеологических проблем, связанных с предстоящей финансовой глобализацией. Эта операция получила кодовое название «Глоба-Линк».

Президент все еще стоял у окна, смотрел на улицу, и государственный секретарь Джонсон почувствовал, что сейчас следовало молчать, а не настаивать на разговоре. Лоуренс Скотт Джонсон, покинувший процветающую инвестиционную компанию «Меррил Линч», чтобы стать членом кабинета, задумался. Он прикидывал, сколько денег мог бы заработать, уйдя в отставку, на первой же эмиссии акций после объединения компаний, которым будет поручено производство нового пластика, только что прошедшего испытания в северной Сибири. Джонсон решил, что, покончив с делами, непременно встретится с Раймондом Брукманном – председателем совета директоров компании «Макроникс» и одним из разработчиков теории «Глоба-Линк». Слава богу, он успел покинуть Уолл-стрит до того, как разразился скандал, связанный с использованием конфиденциальной информации в компаниях «Энрон» и «Уорлдком».

– Голосование в Женеве, господин президент, станет переломным моментом в мировой истории, а ваше имя займет достойное место во всех книгах, которые еще предстоит написать, – заверил президента государственный секретарь.

В Вашингтоне, округ Колумбия, стоял прекрасный майский день, пышно расцвели вишни. Казалось, воздух был пропитан политическим оптимизмом. Алексей Владимирович Иванов – высокий мужчина, еще вчера рассматривавший пластиковую конструкцию в сибирской тундре, остановил свой черный «Ниссан 240 8Х» на стоянке у Белого дома. Он уже предъявил свои документы сотрудникам службы безопасности, которые проверили, есть ли его имя в списке людей, ожидающих встречи с президентом.

Его сотрудничество с ЦРУ началось в тот день, когда террористы взорвали Всемирный торговый центр. В качестве сотрудника Службы внешней разведки – российского аналога ЦРУ, он вступил в борьбу с всемирным терроризмом со стороны России. ЦРУ без промедления приняло помощь, предложенную президентом Лавровым, там знали, что Иванов был одним из лучших оперативных сотрудников. Сам Алексей в то время был недоволен, и это чувство сохранялось до сих пор, поскольку на его предупреждения о том, что может случиться в процессе борьбы с терроризмом, никто не обратил внимания. Карл Ротштейн, непосредственный начальник, заместитель директора центральной разведки, не стал его слушать из-за каких-то внутренних бюрократических распрей. Именно поэтому Иванов был весьма невысокого мнения о способностях своего нового начальства предвидеть последствия, особенно до событий одиннадцатого сентября.