Майкл Муркок - Меч Зари Страница 4

- Я бы также хотел объясниться, - ответил Тозер, - если, конечно, найду щелочку для себя. - Он выжидательно взглянул на них. - Щелочку, которая помогла бы нам забыть о щели, если вы меня понимаете...

- Посмотрим, - отозвался Богенталь и приказал вошедшему слуге принести вина. - Вы голодны, господин Тозер?

- "Я буду есть хлеб Бабеля и мараханское мясо..." - мечтательно ответил Тозер. - "Ибо все, что подают дураки, просто..."

- В этот час мы можем предложить вам сыру, - с иронией прервал его д'Аверк.

- "Анналы", акт шестой, сцена пятая, - сказал Тозер. - Помните эту сцену?

- Помню, - кивнул д'Аверк. - Мне всегда казалось, что эта часть слабее всего остального.

- Утонченнее, - важно ответил Тозер. - Утонченнее.

Слуга принес вино. Без зазрения совести Тозер налил себе полный кубок.

- Смысл литературы, - сказал он, - не всегда понятен простым людям. Через сто лет они поймут, что последний акт "Анналов" - это, на самом деле, не плохо продуманное и написанное в спешке произведение, как посчитали некоторые тупые критики, а сложная структура...

- Я тоже немного пишу, - сказал Богенталь, - но должен признаться, что и я не увидел никакого скрытого смысла. Может быть, вы объясните нам?

- В другой раз, - сказал Тозер, безразлично махнув рукой. Он выпил вино и снова налил полный кубок.

- А пока, - твердо сказал Хокмун, - расскажите, как вы попали в Камарг. Мы считали, что сюда невозможно проникнуть, но теперь...

- О, не беспокойтесь, - ответил Тозер. - Сделать это смог только я благодаря силе своего ума.

Д'Аверк скептически посмотрел на него и почесал подбородок.

- Благодаря силе вашего... ума? И каким образом?

- Древнее искусство, которому меня обучил один философ, живущий в недоступных долинах Йеля... - Тозер рыгнул и налил себе еще вина.

- Йель - это юго-западная провинция Гранбретании, не так ли? спросил Богенталь.

- Да. Далекая, почти безлюдная страна. Несколько темнокожих дикарей, живущих в землянках, и больше никого. После того, как моя пьеса "Чиршиль и Адульф" вызвала недовольство некоторых лиц при дворе, я решил исчезнуть на какое-то время и оставил моим врагам имущество, деньги и всех своих любовниц. В таких мелочах, как политика, я не разбираюсь. Почем мне было знать, что я описал в пьесе кое-какие придворные интриги?

- Вы впали в немилость? - спросил Хокмун, пристально разглядывая Тозера. Этот рассказ мог быть частью заранее придуманной лжи.

- Более того, я чуть не лишился головы. Да и деревенская жизнь почти доконала меня, потому что...

- И вы встретили философа, который научил вас путешествовать сквозь измерения? И прибыли сюда искать защиты? - Хокмун внимательно следил за реакцией Тозера на эти вопросы.

- Нет, ну да... - ответил драматург. - Я хочу сказать, что точно не знал, куда попаду...

- Думаю, вас послал король-император, чтобы уничтожить нас, - сказал Хокмун. - Думаю, господин Тозер, вы лжете.

- Лгу? А что такое ложь? И что такое правда? - Тозер кисло улыбнулся Хокмуну и икнул.

- Правда - это то, что по вашей шее плачет веревка, - спокойно сказал Хокмун. - Вас надо повесить, Тозер. - Он коснулся рукой тусклого Черного Камня у себя во лбу. - Я знаю, на что способна Темная Империя. Я много раз попадал в ее ловушки и не желаю быть обманутым еще раз. - Он посмотрел на остальных. - Короче, я за то, чтобы его повесить.

- Но надо узнать, не сможет ли кто-нибудь еще добраться до нас, резонно возразил д'Аверк. - Не стоит торопиться, Хокмун.

- Клянусь, я единственный! - Тозер заволновался. - Скажу откровенно, добрый господин, мне приказали проникнуть сюда. У меня был выбор: либо соглашаться, либо до самой смерти гнить в тюремных подвалах дворца. Узнав секрет старика, я вернулся в Лондру, полагая, что приобретенная способность позволит договориться с теми, кто был недоволен мною. Я только хотел, чтобы мне вернули прежнее положение при дворе, а у моих пьес вновь появились зрители. Однако когда я рассказал о том, чему научился, владыки Гранбретании стали угрожать мне. Поэтому пришлось пообещать, что я перенесусь сюда и разрушу машину, которая перенесла вас в это измерение... И вот я здесь. Признаюсь, я рад, что убежал от них. Очень не хочется рисковать своей шкурой, досаждая вам, добрые люди, но...

- Неужели они не сделали все возможное для того, чтобы вы выполнили приказ? - спросил Хокмун. - Странно.

- Сказать по правде, - ответил Тозер, потупив взор, - я не думаю, чтобы они поверили мне - просто хотели проверить. Когда же я согласился и мгновенно исчез, они, наверное, были потрясены.

- Не похоже, чтобы властелины Темной Империи были настолько неосмотрительны, - задумчиво сказал д'Аверк и нахмурился. - Однако, если вы не можете убедить нас, то нет основания полагать, что и они вам поверили. Тем не менее, я сомневаюсь в вашей искренности.

- Вы ведь рассказали им об этом старике? - спросил Богенталь. Значит, они сами смогут узнать его секрет!

- Отнюдь, - гордо ответил Тозер. - Я сказал им, что приобрел эту способность за много месяцев одиночества.

- Не мудрено, что они не приняли вас всерьез, - улыбнулся д'Аверк.

Тозер казался оскорбленным. Он выпил еще вина.

- Трудно поверить, что вы оказались здесь только благодаря силе воли, - признался Богенталь. - Вы уверены, что не пользовались никакими другими средствами?

- Никакими.

- Мне это совсем не нравится, - хмуро сказал Хокмун. - Даже если Тозер сказал правду, владыки Гранбретании уже думают над тем, где он приобрел эту способность и будут следить за каждым его шагом. Я почти уверен, что они найдут старика - и тогда у них будет возможность перенестись сюда со всем своим войском. Мы обречены!

- Да, тяжкие времена, - сказал Тозер, вновь наполняя кубок. Вспомните "Короля Сталина", акт четвертый, сцена вторая: "Безумные дни, безумные всадники, и смрад войны по миру всему!" Да, я был провидцем и не знал этого!

Он явно захмелел. Хокмун внимательно посмотрел на пьяницу с безвольным подбородком, все еще не веря, что перед ним великий драматург Тозер.

- Вижу, вы удивлены моей бедностью, - сказал Тозер заплетающимся языком. - В этом виноваты несколько строк в "Чиршиле и Адульфе", как я уже говорил. О, превратности судьбы! Несколько честных строчек, и вот я здесь, и меня грозятся повесить. Вы, конечно, помните эту сцену и слова? "Двор и король, продажны тот и этот..." Акт первый, сцена первая. Пожалейте меня, сэр, не вешайте. Перед вами великий художник, погубленный силой своего таланта.

- Этот старик, - сказал Богенталь, - кто он? Где именно он живет?

- Старик... - Тозер влил в себя еще вина. - Старик напоминал мне Йони из "Комедии о Стали". Акт второй, сцена шестая...

- Кто он? - нетерпеливо спросил Хокмун.

- "Он души не чаял в механизмах, он отдавал им все свое время и не заметил, как постарел". Понимаете, он живет только наукой. Делает кольца... - Тозер закрыл рот рукой.