Роберт Хайнлайн - Вне всяких сомнений Страница 4

– Ну и что?

– Я все старался вспомнить, почему он показался мне знакомым. И сейчас сообразил: недели две назад я видел, как он выходил из губернаторской штаб-квартиры.

Все трое онемели.

Потом Робар сказал ошеломленно:

– Преданы! Все ясно. Орик продался и предал нас.

– Так что же нам делать?

– А что мы можем?

– Хоть убейте – не знаю.

– Погодите, ребята, – умоляюще произнес Клевум. – Кондор же был жрецом. Может, он способен наладить переброску?

– Верно! Надо попытаться. Бежим!

Но Кондор валялся на земле в пьяном забытьи. Они трясли его, лили ему на голову воду, подняли и принялись водить взад и вперед. Наконец он протрезвел настолько, что уже мог отвечать на вопросы. Задавал их Робар.

– Слушай, папаша, это очень важно. Ты можешь устроить переброску?

– Кто? Я? Само собой. А то как же мы воздвигли бы пирамиды?

– Да ну их, пирамиды. Вот сейчас ты сумеешь перебросить эти изваяния?

Кондор уставился на него воспаленными глазами.

– Сын мой, великие законы магии едины для всего времени и всего пространства. Что было сделано в Египте в Золотом веке, может быть сделано в Му сегодня ночью.

Дольф не сдержался.

– Боги! Что же ты, папаша, раньше молчал?

Ответ был исполнен достоинства и логики:

– А вы меня спрашивали?

За работу Кондор взялся тут же, но с такой медлительностью, что юноши чуть не визжали от нетерпения. Сначала он начертил на земле широкий круг.

– Дом тьмы! – возвестил он торжественно и добавил полумесяц Астарты.

Затем начертил второй большой круг, сопредельный с первым.

– А это дом света, – объяснил он и добавил символ солнечного бога.

В первом ряду первый слева истукан покачнулся на пьедестале, затем взмыл в воздух и молниеносно исчез за горизонтом на востоке.

Юноши дружно испустили радостный вопль, а по лицу Робара заструились слезы.

Взмыл второй истукан и уже устремился вперед, как вдруг Кондор икнул. Изваяние рухнуло на пьедестал и раскололось пополам. Старик оглянулся на своих нанимателей.

– Извиняюсь, с другими буду поосторожнее, – пробурчал он.

И он правда попытался, но алкоголь в крови брал свое. Кондора пошатывало, и он целился куда попало. Каменные фигуры летели во все стороны, но недалеко. Группа из шести с оглушительным плеском рухнула в гавань. Три четверти еще ждали своей очереди, когда Кондор вяло опустился на колени, опрокинулся и замер.

Дольф кинулся к нему и начал трясти. Но без малейшего толку. Он оттянул веко старика и вгляделся в зрачок.

– Бесполезно! Его и через пять часов в себя не привести, – вздохнул он. Робар тоскливо смотрел на истуканы и их обломки. «Стоят, – думал он, – а что проку? Их же никто никогда не увидит – наглядная агитация, пропавшая втуне… Самая замечательная из моих идей!»

Тягостную тишину нарушил Клевум:

– Порой, – простонал он, – я начинаю думать, что Му только хорошее землетрясение исправит!

«…их верховного божества. Хотя археология и не свободна от ошибок, в данном случае, вне всяких сомнений, ошибка невозможна. Статуи эти носят сугубо религиозный характер. Такая неопровержимая предпосылка позволяет вдумчивому ученому с высокой достоверностью проанализировать их назначение…»