Дмитрий Колосов - Всадники Апокалипсиса Страница 4

— Как духи! — короткий смешок.

(В голосе Шмайля — обида.)

— Вы можете мне не верить, но они появились из ниоткуда. Словно вышли из какой-то невидимой двери. Это и впрямь было похоже на то, как выходят из двери. Сначала появилась нога, а затем и весь человек. Ну точно как мы проходим через дверь!

— Конечно! (Сарказм.) Что было дальше?

— Люди не заметили меня и прошли мимо. Они разговаривали между собой. Они вошли в лес и исчезли за деревьями.

— Они говорили по-нашему?

— В том-то и дело, что нет! Язык был какой-то странный. Я не знаю этого языка. Пару раз они вставляли немецкие слова.

— Акцент?

— Что вы имеете в виду, господин инспектор?

— Когда они говорили по-немецки, их речь звучала чисто?

— Нет-нет! (Шмайлъ заспешил.) Какой-то неправильный акцент. Слова звучали так, словно рот забит кислым.

— Кислым? (Смешок.) Во что были одеты двое других?

— Один — очень ярко, у него были желтые брюки, другой не помню в чем, кажется, в обычном деловом костюме.

— Значит, в обычном костюме?

— Да-да.

— А почему не в скафандре? Еще вопрос: что вы пили накануне?

Шмайль с подозрением:

— А какое это имеет значение? Я пришел сам! Я патриот, а эти люди выглядели подозрительно...

— А все-таки что?

— Шнапс, пиво, кажется, виски...

— Неплохой букет. Как это вам не почудилось вторжение с Марса или какой-нибудь Альфы Центавра?! Послушайте моего совета, Шмайль, если будете так напиваться и впредь, рискуете угодить в психушку, а если вы еще раз придете ко мне с подобными россказнями, я посажу вас на месяц в тюрьму за нарушение общественного спокойствия и распространение слухов. В камере у вас будет возможность дать волю своей фантазии!

— Но за что, господин инспектор?

— За все то же, Шмайль! Всего хорошего!

— До свидания.

(Шарканье ног.)

Крейсер сел на пустоши неподалеку от города. С трех сторон чернел густой и мрачный лес, с четвертой искрило рябью небольшое темное озерцо.

Дабы избежать преждевременных и совершенно ненужных контактов с аборигенами, посьерране заключили корабль в антигравитационное поле, одновременно приведя в действие систему МИРАЖ — нечто вроде колпака, состоящего из миллионов пластиковых чешуек, искажающих оптику объекта. В результате корабль стал невидим. Лишь неглубокая вмятина в грунте — пустое место, пересечь которое было невозможно; антигравитационное поле вязко преграждало путь любому, кто вознамерился бы посидеть на красивой лужайке.

Поутру посьерране покинули корабль, выйдя через тоннель, оставленный в антигравитационном поле. Они шли по мокрой траве, представляя себе первую встречу с землянином и не подозревая о том, что она уже произошла. На берегу озерца широко разинув рот стоял человек. Посьерране не заметили его. Они вышли на проселочную дорогу и двинулись по направлению к городу.

— Сколько отсюда до музея? — спросил Аквилон, с трудом выговаривая незнакомые слова.

— Около двух гетсеков, — ответил Зют.

— Что?! Да это же два часа ходьбы!

— Что равняется четырем местным, — невозмутимо подтвердил, блеснув эрудицией, коммодор.

— Да это черт знает что! — разозлился Аквилон. — Мы должны раздобыть какое-нибудь средство передвижения. Это, как оно называется... автомобиль!

— Ты забываешь, что на Земле иные законы. Земляне вовсе не обязаны передавать имущество в пользование стражей.

— Ну и что?

— А то, что тебя могут просто не посадить в этот самый автомобиль!

— Пусть только попробуют! А кроме того, у нас есть деньги. Ты не забыл их?

— Нет. — Зют вытащил из кармана толстую пачку банкнотов и продемонстрировал ее напарнику. — Синтезатор сделал самые большие!

— Какой примитивный способ расчета! — сделав умное лицо, заметил Флурр.

Впереди показался автобан, по которому с ревом неслись машины — нескончаемая лента легковушек и грузовиков. На посьерран, привыкших к четкому и размеренному ритму движения немногочисленных энергомобилей и ракетопланов, зрелище непрерывного потока металлических монстров, выплевывающих в воздух облака зловонного газа, произвело негативное впечатление.

— Кошмар! — сказал Аквилон, с опаской вдыхая наполненный бензиновыми парами воздух.

Они стояли на обочине, за оградительным барьером, и размышляли, как завладеть средством передвижения, именуемым землянами автомобиль. Пока Зют пробовал обсудить этот вопрос с Умником — тот был настроен на волевые импульсы астронавтов и мог общаться с ними на расстоянии, — Флурр пытался привлечь внимание землян, смутно видневшихся за стеклами четырехколесных экипажей. Для этой цели он использовал знаки приветствия, применяемые по крайней мере на двадцати планетах Содружества, но аборигены не воспринимали ни скрещенных над головой рук, ни выразительного покачивания согнутой в колене ногой, ни зазывных вращений кулаков вдоль бедер. В конце концов Флурр решил, что всему виной его пестрый костюм, и прекратил бесплодные потуги. Выход из ситуации нашел Аквилон. Его маневр был прост и гениален. Достав из кармана Зюта стопку скопированных синтезатором банкнотов, он выразительно потряс этой кипой бумажек в воздухе. Тотчас тонко запели тормоза, и два автомобиля услужливо распахнули дверцы. Друзья выбрали тот, что побольше, хотя Аквилон и пытался сесть в машину, за рулем которой сидела симпатичная девица, привлеченная не столько видом денег, сколько перспективой познакомиться с белокурым, спортивного сложения молодым человеком.

Но все же посьерране сели в другую машину. Захлопнув дверь, Зют бросил толстому, неопрятному, с землистым лицом землянину:

— Мюнхен. Пинакотека.

— Gut! — услужливо выдохнул тот.

Машина рванула с места и понеслась по автобану. Можно было слегка расслабиться.

Однако добраться до цели оказалось не так просто, как предполагали посьерране. Хозяин машины никак не хотел понять, что его пассажирам требуется именно Пинакотека, и пытался высадить их на въезде в город. Зюту пришлось прибегнуть к гипнозу. После нескольких пассов глаза землянина остекленели, и он послушно повел автомобиль к центру города.

Едва машина очутилась напротив нужного путешественникам здания, Зют снял гипнотическую блокаду и сунул ошеломленному водителю пачку банкнотов:

— Мы благодарны вам.

Наверно, слова посьерранина звучали несколько неестественно, потому что в ответ раздалось:

— Verfluchte Auslandernen![7]

Посьерране дружно обернулись на этот возглас, но автомобиль на полной скорости уже исчез за поворотом.