Роджер Желязны - Этот бессмертный Страница 4

— Дос Сантос? Любопытно!

— Он сейчас в библиотеке вместе с Джорджем и каким-то арабом.

— Что? — воскликнул я. — Арабом? С руками, покрытыми шрамами? Желтоглазый? Как его имя? Хасан?

— Да. Вы что, с ним уже встречались?

— В прошлом он кое-что сделал для меня, — признался я.

Я улыбнулся, хотя внутри меня все похолодело, ибо я терпеть не могу, когда мой собеседник догадывается, о чем я думаю.

— Вы улыбаетесь? — спросила она. — О чем вы думаете?

— Я думаю о том, что вы относитесь ко многому гораздо более серьезно, чем это казалось мне раньше.

— Чепуха! Я уже не один раз говорила вам, что я трусливая лгунья. Даже всего несколько секунд назад. А ведь речь идет о небольшой стычке во время большой войны. И вы совершенно правы, что я здесь менее несчастна, чем где-нибудь в другом месте Земли. Поэтому-то, может быть, вы поговорите с Джорджем и уговорите его взяться за работу на Галере или на Бакабе. Это возможно?

— Безусловно, — кивнул я. — Кстати, как там коллекция жуков Джорджа?

Некоторое подобие улыбки.

— Растет, — ответила она, — и очень быстро. И так же живут и ползают, а некоторые из этих тварей радиоактивны. Я ему говорю: «Джордж, а почему бы тебе не поволочиться за другими женщинами вместо того, чтобы проводить свое время с этими жуками?» Но он только трясет головой. Тогда я говорю: «Джордж, когда-нибудь одна из этих уродин укусит тебя, и ты станешь импотентом. Что ты тогда станешь делать?» Тогда он объясняет, что этого не может случиться, и снова читает лекции о ядах насекомых. Может быть, он и сам какой-нибудь огромный паук в личине человека? Мне кажется, что ему доставляет удовольствие, определенное сексуальное удовлетворение наблюдать за тем, как они копошатся в своих банках. Не знаю, что еще…

Я повернулся и заглянул в зал, потому что ее лицо уже не было ее лицом. Когда мгновением позже я услышал ее смех, я снова повернулся к ней и сжал ее плечо.

— О’кей. Я теперь знаю немного больше, чем прежде. Спасибо. Мы еще встретимся?

— Мне подождать?

— Нет. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Конрад.

И я побрел прочь…

Пересечь зал — трудное и продолжительное занятие, если он полон людей и они знакомятся с вами. Если все они держат в руках бокалы, а у вас к тому же заметная тенденция прихрамывать.

Так вот, все это так и было, и я прихрамывал.

Я пробирался вдоль стены по периметру людской толпы и внезапно очутился среди молодых дам, окружающих старого холостяка.

У него не было подбородка, почти не было губ и волос. Выражение, которое имела некогда плоть, покрывавшая его череп, давным-давно перешло к его темным глазам. И оно появилось в этих глазах, как только они увидели меня. Насмешливое выражение надвигающейся ярости.

— Фил, — произнес я, поклонившись. Никто иной не может расписать маску, подобную этой. Я слышал, что говорят, будто это умирающее искусство, но теперь я понял, что это не так.

— Вы все еще живы? — удивился он, причем голосу него был на семьдесят лет моложе, чем все остальное. — И снова, как обычно, опоздали.

— Я униженно раскланиваюсь, — сказал я ему, — но меня задержали на именинах одной дамы семи лет от роду, в доме моего старого знакомого.

— Все ваши приятели — старые приятели, не так ли? — рассмеялся он, и это был удар ниже пояса. Именно потому, что я когда-то был знаком с его родителями и водил их вдоль Южного фасада Эрехтейона в Афинском акрополе, показывая, что вывез оттуда лорд Элджин.

Посадив их отпрысков на колени, я рассказывал им сказки, которые были как мир стары в те времена, когда возводился этот акрополь.

— И мне нужна ваша помощь, — добавил я, не обращая внимания на насмешку и нежное, пикантное женское окружение. — У меня весь вечер уходит на то, чтобы пересечь этот зал и выйти туда, где Сэндс разместился со своими придворными с Веги… Простите меня, мисс, — сказал я, — вечер уже закончился, и очень жаль, что я спешу и не могу задержаться возле вас.

— Вы — Номикос! — выдохнула одна прелестная крошка, уставившись на мою щеку. — Мне давно хотелось…

Я поймал ее руку, прижал к своим губам, заметил, как порозовели ее щечки, и усмехнулся:

— Не судьба! — с этими словами я отпустил ручку. — Ну так как же? — спросил я Гребера. — Уведите меня отсюда в максимально быстрый срок в вашей придворной манере, продолжая разговор, чтобы никто не осмелился нас перебить. О’кей? Давайте двигаться.

Он резко кивнул.

— Простите меня, дамы. Я скоро вернусь.

Мы начали движение через зал мимо множества беседующих друг с другом людей. Высоко над головой плыли поворачивающиеся люстры, похожие на многогранные глыбы из хрусталя. Тихо звучала телистра-арфа, расшвыривая звуки своей песни, напоминавшие звуки цветного стекла.

Люди жужжали и копошились, словно насекомые Джорджа, и мы избегали столкновений с ними, переставляя без остановки одну ногу за другой.

Нам, слава богу, удалось ни на кого не наступить.

Вечер был теплый. Большинство мужчин было одето в легкую, как пух, черную форму, предписанную для персонала в случае торжественных вечеров. Те, что были одеты иначе, не были представителями администрации.

Черное одеяние, несмотря на всю свою легкость, было весьма неудобным. На груди слева красовалась зелено-голубая эмблема Земли — кружок диаметром в два дюйма. Чуть ниже его — символ одного из департаментов, еще ниже — значок, обозначающий ранг. Воротник униформы через небольшой промежуток времени начинал казаться гарротой. Мне, по крайней мере, чудилось, что я вот-вот задохнусь, сдавленный этим железным ошейником.

Дамы были одеты или зачастую раздеты, по своему собственному усмотрению, обычно во что-то яркое, сопровождаемое мягкими полутонами, если только не принадлежали к персоналу администрации. В этом случае они были плотно упакованы в короткие черные платья, но все же со свободным воротничком.

— Я прослышал о том, что здесь находится Дос Сантос? — поинтересовался я.

— Так оно и есть.

— С какой целью?

— Не знаю, да меня это и не интересует.

— Ай-яй-яй! Что же произошло с вашей замечательной гражданской совестью? Департамент литературной критики не раз расхваливал вас за это.

— В моем возрасте запах смерти ввергает меня в состояние все большей и большей тревоги, стоит мне только ее почуять.

— Неужели Дос Сантос источает именно такой запах?

— Он весь им пропитан!

— Я слышал, что он нанял одного из ваших прежних партнеров еще во время Мадагаскарского дела.

Фил склонил набок голову и стрельнул в меня взглядом, полным насмешки.