Сергей Другаль - Язычники Страница 4

Кот Синтаксис лежал на кушетке, вывернувшись кверху брюхом. Он настолько всех презирал, что даже слегка подмурлыкивал, чего, как заметила бабушка, последние три года от него никто не слышал. Дед стал слегка подталкивать его на край кушетки. Кот замолчал, но глаз не открыл, хотя голова его свесилась вниз. Наконец он боком соскользнул на пол и остался лежать не шевелясь. И лишь когда бабушка стала посмеиваться над ним, кот вскочил и окрысился на окружающих. Хвост его выгнулся и задрожал.

— С-сатон, — сказал кот. — Псся!

— Что ли, он говорить научился? — ни к кому не обращаясь, спросил кибер.

— Ругаться он с детства умел, с котячьего возраста, — ответила бабушка. — А говорить, сколько Алешка с ним ни бился, не хочет. Ленив.

Кот, не глядя по сторонам, ушел в сад, отряхивая лапы. Впрочем, к обеду он вернулся.

Нури бродил по дому, машинально трогая вещи. Лениво думалось, что Сатон сегодня весь день почему-то пробыл дома. Наверное, из-за него. И вообще, в этом городке, в ИРП, на этом курорте, время течет вне ритма. И… Нури поймал себя на том, что уже с минуту тупо смотрит на серый с металлическим отливом тетраэдр. Он тряхнул его, прислушался к звону семян внутри: орех, откуда? Ах да, Олле привез его в подарок деду. Из ореха так ничего и не выросло… Не выросло…

Нури тронул висящий на стене коготь, длинный и кривой, как ятаган. Такие когти носят сорпы, один… на правой лапе. Коготь мерно раскачивался: влево-вправо, влево-вправо… Период постоянен, амплитуда убывает по экспоненте…

Откуда-то из глубины подсознания выплеснулся холодный страх. А что, если он разучился думать? Однотонный, без красок, плоский мир пустяков. После сдачи машины за последние дни ни одной стоящей идеи не сверкнуло в безоружном мозгу.

Нури старался воскресить события этих дней, но памяти не за что было зацепиться: получил долгожданный вызов на экзамены (а сдаст ли он их в таком состоянии?), учился летать, ел, спал, о чем-то думал. Или ни о чем?

Он затряс головой. Боль возникла в затылке и колющей волной проползла к вискам. Симптомчики. Нури скрипнул зубами и вышел в сад с застывшим в улыбке лицом.

В тени в легком кресле полулежал дед, борода его торчала кверху. В бассейне бабушка и Алешка купали щенка. Невдалеке на воде маячил дельфин. Он изредка шлепал ластами и фыркал. По веранде, поскрипывая коленными шарнирами, бродил Телесик. Кибер томился — ему хотелось попробовать новый голос.

— Не следует в общем бассейне купать животное, происхождение и координаты которого в ретроспекции не известны, — не выдержал он.

— Не волнуйся, — сказала бабушка. — В ИРП не бывает больных животных. А что касается происхождения, то щенок всегда происходит, слава Богу, от собаки.

— Мое дело предупредить.

— Ну и спасибо. Принеси лучше полотенце.

Потянулась минутная пауза, потом дед сказал:

— Я читал твои работы, Нури. Признаю, ничего подобного в области машинной математики еще не было, и я бы поздравил тебя…

Сатон повернул голову, светлыми глазами он смотрел снизу вверх на Нури.

— У нас было всего два года.

— Это не мало.

— Не знаю. Сначала мы сделали электронный стимулятор умственной деятельности. Ты должен помнить, я задумал его еще в школе…

— Я уже тогда возражал. Вредная затея.

— Если бы у тебя был тогда ЭСУД, отец остался бы жив.

— Нет. — Сатон закрыл глаза. — Нет, Нури. На Марсе у нас не было недостатка в мыслителях. У нас был недостаток времени. Мы знали, что надо делать, мы просто не успели.

— Ты говоришь это потому, что не работал с ЭСУДом. Ты не знаешь радости неожиданных озарений.

— И многие из вас испытали эту радость?

— Я эгоист. — Нури потер затылок. — Я один, но этого было достаточно, меня хватало на всех и на все.

— В твой институт были переданы лучшие математики планеты, и не было, я уверен, не было необходимости применять ЭСУД. Эйнштейн пользовался собственным мозгом.

— Среди нас не нашлось Эйнштейна. Но Большая всепланетная уже работает — это главное. Я сознательно нарушил запрет и сам наказал себя.

Сатон отвернулся. Это просто невыносимо, смотреть, как улыбается Нури. А он ведь знал об ужасной участи тех, кто испытывал на себе химические стимуляторы, знал, что это почти неминуемо приводит к распаду личности.

Сатон подошел вплотную, он смотрел Нури в глаза, и тот не отвел взгляда.

— Это ведь электронный стимулятор, профессор, не химический. Процесс обратим, мы сделали расчеты. Клетки обновляются в течение месяца, скоро все будет в порядке. Жаль, что ЭСУД демонтировали.

Сатон смутился: кажется, Нури читает мысли. Он неловко топтался рядом.

— Ладно. Боль я сниму. Навсегда, запомни, навсегда. — Он на секунду коснулся ладонями висков Нури.

Это было как сон: боль действительно отошла. Нури перевел дыхание. В мире появились краски, что-то сместилось и стало на свои места.

— Когда мы сменим вас, — четко разделяя слова, сказал Алешка, — то отменим закон ограничения рабочего времени как нарушающий свободу личности, поставим ЭСУД на конвейер и снабдим стимуляторами всех желающих. Мы сделаем так, чтобы у каждого был свой ЭСУД… и свой щенок.

Алешка и кибер пошли к дому, неся завернутого в полотенце щенка. Щенок лизал пахнущий кухней киберов манипулятор. Бабушка шла рядом, положив руку на плечо киберу, и говорила:

— Ты добрый, Телесик, ты хороший. Что бы ты хотел получить в подарок ко дню рождения?

Кибер остановился. Он посмотрел на щенка, на бабушку, голова его сделала полный оборот, в линзах глаз загорелись зеленые огоньки электронной эмиссии, и он сказал:

— Я хочу заболеть.

Мангуста Бьюти возлежала на спине золотого дельфина, — две такие скульптуры украшали вход в здание центра. Бьюти равнодушно посматривала сверху на ожидающих. По стриженой траве прохаживались, перебрасываясь фразами, лучшие люди планеты. В позе полного сосредоточения, подняв лицо к солнцу, сидел Рахматула. Он не дышал уже минут двадцать и не отвечал на вопросы. Пояс космонавта — лишь три человека на Земле были удостоены столь высокой награды — опоясывал его обнаженный торс. Рядом, с чертенком на руках, стоял Иван Иванов. Чертенок, небольшой, с кошку, сонно помаргивал, потом положил голову с маленькими витыми рожками Ивану на плечо и сладко зевнул.

— Настоящий? — спросил Нури.

— Более чем. Можете проверить.

— Свят-свят. Сгинь, нечистая сила! — сказал Нури. Тот никак не реагировал на заклятие, только в воздухе слегка повеяло серным ангидридом.

— Адова эманация, — извиняющимся тоном сказал Иван.