Кристофер Кубасик - Подмененный Страница 4

- Но я чувствую, что не похож на других, - почти неслышно пробормотал он. - Я - иной... И моя голова... Она какая-то не такая...

- Да. Есть кое-какие отличия...

- И все кругом красное, все как будто полыхает...

Доктор отвел глаза и кивнул:

- Твои глаза теперь видят по-другому. Мои, например, чувствительны только к видимой области спектра. Твои способны воспринимать еще и инфракрасные лучи. Ты прямо-таки осязаешь потоки тепловой энергии! В дополнение к привычной тебе картине окружающего мира еще воспринимаешь и колебания температур! Этакий красный светофильтр появляется местами... Доктор помолчал, покрутил в руках тонкий красный проводок, потом продолжил: - Сначала это кажется необычным, но вскоре ты поймешь, что это здорово, и научишься использовать это качество!...

Мысли по-прежнему путались. Вдруг Питер вспомнил, с каким страхом на него смотрела медсестра. Теперь ему было ясно, почему в ее глазах был животный ужас!

- Значит, я - тролль? - дрожащими губами спросил он.

- Нет! - Доктор смотрел на него твердо и прямо - Ты человек!

- Я ужасен? Уродлив?

- Питер, красота - понятие относительное...

Относительное?.. Мальчик вспомнил об отце и о его внезапном желании прогуляться. Вот, даже папочке невмоготу находиться рядом с ним! И вдруг он закричал. Изо всех сил. Завопил во все горло. Попытался вырваться, освободить руки и ноги. Стал отчаянно ворочаться с боку на бок. Кровать не шелохнулась! Тогда он завыл - жутко, пронзительно. Что случилось с его головой? Что случилось с его телом? Он выл от нестерпимого желания ощупать себя и убедиться в том, что он не чудовище! Может, он еще похож на человека? Ладно, что все вокруг светится красным... Это пустяки... А вот есть ли у него нос? Какими стали зубы? Может, зубов теперь вовсе не осталось и изо рта торчат поганые здоровенные клыки? И нос стал крючком?.. Какие они, тролли? Он не помнил.

Мальчик зарыдал. Ой, мамочки! Дайте пощупать, что же случилось с головой! Лучше умереть, так будет легче. Честнее, наконец. Зачем ему красный свет, нос крючком, клыки и отвисшие, покрывшиеся мехом уши? Сами носите!...

Доктор суетливо вытащил из кармана шприц для подкожного впрыскивания и подбежал к Питеру. Подросток извернулся, как мог, и попытался укусить доктора за руку. Тот сразу отдернул ее, отскочил и бросился к двери.

- Медсестра! Дежурный!... - завопил он.

Питер почувствовал, что ремень, стягивающий его правую руку, ослаб, и сосредоточил свое внимание на этой руке.

Топот ног в коридоре на какое-то мгновение отвлек его от дела. Вернулся доктор, а с ним два здоровяка санитара. Санитары сразу стали по обе стороны кровати, потом аккуратно и сильно нажали на плечи Питера, но в этот момент ремень, стягивающий правое запястье, лопнул. Подросток, не думая, пихнул одного из санитаров. Удар пришелся тому в живот. Человека приподняло над полом, он перекувырнулся в воздухе и медленно отлетел к стене. Теперь надо разделаться со вторым санитаром. Внутри у Питера все дрожало. Почему-то ему страшно хотелось причинить боль какому-нибудь другому существу! В этот момент что-то кольнуло его в плечо. Он повернулся и увидел, как доктор и второй санитар отпрыгнули к стене.

Питер схватился за ремень, удерживающий левую руку. И замер, пораженный!... Он наконец-таки увидел свою правую руку... Лучше бы было, если бы он никогда не видел этого!..

Рука была как бревно. Или... как бедро взрослого мужчины... Такая же толстая... Кожа серо-зеленая, какого-то гнойного, омерзительного оттенка. Изнутри рука светилась жаром - краснота пробивалась из плоти. По всей коже шли какие-то странные роговые наросты. Но самое главное было не это! Рука неимоверно вытянулась, и оканчивалась она длинными пальцами с острыми когтями!...

Питер ошарашенно посмотрел на свое тело. Под простыней тела видно не было, но зато он мог разглядеть, что росту в нем теперь было метра три! Не меньше!...

Питер слова вымолвить не мог - так и сидел, уставившись в простыню. Потом в глазах помутнело, поплыли какие-то темные пятна.

Подросток опять посмотрел на свою правую руку. Поднес ее к самому лицу и принялся разглядывать с таким видом, словно никак не мог поверить, что это на самом деле принадлежит ему...

Затем на него навалились сумерки, в глазах поплыли тени, и он провалился в забытье...

2

Ему снилось, что он вернулся домой. Бродит по комнатам, пытается что-то вспомнить, окидывает взглядом знакомые вещи. Силится, силится...

Боль подступила внезапно - откуда-то изнутри. То ли в брюшной полости, то ли в груди, а может, сразу везде взбухло что-то острое, режущее. Он попытался проснуться. Это поганое "что-то", поселившееся внутри него, пыталось вырваться на свет и отчаянно раздирало внутренности. Словно тысячи мелких коготков рвали тело... Боль была невыносима.

А потом еще озноб навалился, и кожа покрылась пупырышками. У него было такое впечатление, словно в разгар зимы кто-то распахнул настежь окно и комната вымерзала на глазах. Мысли метались и путались. Что же это, а? На вечеринку он попал в конце лета, тогда была самая жара... И эта боль!...

Простыня набухла от пота. Боль не прекращалась. Какая-то жуть спазмом сдавила горло. Он больше не мог оставаться в постели.

- Папочка? - слабым голосом позвал Питер. Ему хотелось крикнуть во всю мочь, завопить так, чтобы стены задрожали, но голос сел. - Папочка? - еще раз жалобно пискнул он.

Ответа не было. В наступившей тишине Питер неожиданно сообразил, что он все еще спит и дом, боль, озноб ему только снятся. Его родной дом был не более чем видением, ночным мороком. Мускулы отчаянно болели. Питер коснулся пальцами груди и со страхом отдернул руку, Что-то было не так. Кожа стала какой-то грубой, шершавой. Он с опаской глянул на себя. Тело отсвечивало красным. Тусклый свет уличных фонарей проникал в комнату.

Вроде бы все нормально... исключая разве странные мозолистые наплывы, разбросанные по телу. Они были едва видимы, но просматривались четко. И ощущались тоже... Жестковаты. Питер надавил ладонью на одно из таких образований. Точно, что-то не так. В детстве он слышал рассказы об эпидемиях бубонной чумы. Сколько миллионов жизней уносили с собою страшные болезни! Может быть, и теперь тоже начался мор?

Питер выбрался из постели. Огляделся. Сделал несколько шагов. Голова почему-то закружилась, и силы оставили его. Он осторожно опустился на пол. Ноги не держали. Вот вопрос - чьи это ноги? Совсем даже не его.

- Папочка? - вновь позвал он и постарался ползком добраться до двери спальни. Дверь оказалась распахнутой, в черном провале коридора послышались мерные шаги.

Нечеткий силуэт появился в дверном проеме.

- Питер...

В спальню вошел отец. Точно он! Встал возле сына на колени и принялся тщательно ощупывать его тело. Потыкал пальцем в нескольких местах, потом медленно, дрожащим голосом выдохнул: