Ларри Нивен - Заноза Страница 4

— Послушайте-ка, — обратился я к марсианину. — Может быть, мне удастся вам объяснить, а может быть и нет. Но если я не добьюсь от вас обещания под честное слово не совать нос в мои дела, я уеду из этого города. Клянусь. И брошу все это к чертовой матери. Понятно?

— Нет.

— Так вы обещаете?

— Да.

Испанского вида наш приятель в это время продолжал растирать горло и выпучив глаза глядел на марсианина. Мне не в чем было его упрекнуть. Одетый полностью, марсианин еще мог сойти за человека, но никак не в оранжевого цвета трусах. На груди его даже следов не было ни волос, ни сосков, как и пупка на животе. Хулиган метнул взгляд в мою сторону, обнажив зубы в некоем подобии улыбки и спросил:

— Кто это?

— Здесь я задаю вопросы. Кто вы?

— Дон Доминго.

У него был явно испанский акцент, характеризующийся мягким произношением согласных. Если он и был встревожен, то внешне виду не показывал.

— Слушайте, как это могло случиться, что вы не упали, когда я ударил вас рукояткой пистолета?

— Я что, не говорил, что вопросы здесь задаю я…

— Ваше лицо покрылось румянцем. Вас что-то смущает?

— Черт вас дери, Доминго, где Синк? Куда вам велели отвести меня?

— В его резиденцию.

— Какую именно? «Бел Эйр»?

— Куда же еще. Вы знаете, такой крепкой башки, как у вас, мне еще не доводилось встречать…

— Не ваше дело!

— Ладно, ладно. И что теперь будем делать?

В полицию я никак не мог звонить.

— Ну, скажем, свяжу вас. Когда все поуспокоится, сдам вас за попытку напасть.

— Когда все поуспокоится, вам уже нечего будет, как мне сдается, особенно делать. Вам в самом сроком времени продырявят голову, но когда точно это случится…

— Ну-ка сейчас же выбросите ЭТО!

В двери, что вела в кухню, появился марсианин. Рука его строилась вокруг консервной банки с тушенкой, проходя и через жесть банки, и сквозь ее содержимое.

Затем произошел страшный взрыв в спальне.

Это взорвалась зажигательная бомба. Половина гостиной мгновенно занялась пламенем. Я подхватил свой гиро, ткнул его в карман.

Вторая бомба взорвалась в коридоре. Взрывной волной дверь вышибло внутрь гостиной, язык пламени подхватил кресло, которым я воспользовался для того, чтобы заблокировать дверь, и швырнул его через всю комнату.

— Нет! — завопил, что было мочи Доминго. — Хэнделю было велено обождать! Что это значит?

Теперь мы изжаримся, отметил про себя я, быстро отступая назад и хаотически размахивая руками, инстинктивно пытаясь отогнать от себя пламя.

— Вы сейчас страдаете от избытка тепла? — спокойным тенорком спросил марсианин.

— Да! Черт побери, да!

Огромный резиновый мяч шлепнулся о мою спину, швырнув меня к стенке. Я обхватил туловище руками, чтобы хоть как-то смягчить удар, хотя смутно и понимал, что все равно получу сотрясение мозга и выключусь. Однако в самый последний момент перед тем, как я должен был врезаться в стенку, она исчезла. Это была капитальная стенка здания! Совершенно потеряв равновесие, я полетел в пустоту ночи с высоты в шесть этажей на асфальт тротуара.

Я сцепил зубы, чтобы не завопить от отчаянья. Земля быстро подо мною поднималась — именно земля поднималась — как, черт возьми, такое могло произойти с землей? Я широко раскрыл глаза. Все теперь проходило, как при замедленной съемке. Секунда растянулась до бесконечности. У меня было достаточно времени, чтобы увидеть, как случайные прохожие, вытягивая шеи, запрокидывают головы вверх, и заприметить Хэнделя возле угла здания, прикладывающего платок к раскровавленному носу. Времени хватило даже для того, чтобы глянуть через плечо на Доминго, фигура которого резко выделялась на фоне бушевавшего пламени, как бы паря в огромной дыре, проделанной в стене моей квартиры.

Пламя лизнуло его. Он прыгнул вниз.

Он будет падать, как при замедленной съемке?

Нет, он пронесся мимо меня, как выброшенный через окно металлический сейф. Я слышал, как тело его ударилось об асфальт. Звук был далеко не из приятных. Проживая на Уолл-Стрит в ноябре шестьдесят восьмого года, я каждую ночь слышал точно такие звуки в течение нескольких недель после выборов. Я так никогда и не привык к таким звукам.

Однако ни одна мышца не говорила мне о том, что я падаю. Я медленно погружался в воздух, как будто это была вода. Теперь уже человек шесть-семь наблюдали за тем, как я опускаюсь. У них у всех были широко разинуты рты. Что-то уткнулось мне в бок, я шлепнул его ладонью и обнаружил, что сжимаю в кулаке пулю сорок пятого калибра. Другую я буквально смахнул со совей щеки. В меня стрелял Хэндель.

Я выстрелил в ответ, почти не целясь. Если бы марсианин не «помогал» мне, я бы, нисколько не задумываясь, разворотил ему череп. А так — Хэндель развернулся и пустился наутек.

Я коснулся земли и побрел побыстрее прочь. Добрый десяток пылающих любопытством глаз впились мне в спину, но никто даже не делал попыток остановить меня.

Никаких признаков марсианина не наблюдалось. Никто не пошел за мною следом. Полчаса я сворачивал то в один переулок, то в другой, по старой доброй привычке стряхнуть хвост, пока не завалился в небольшую безымянную пивнушку.

У меня начисто исчезли брови, что придавало моему лицу очень удивленный вид. Я понял, что изучаю свое собственное отражение в зеркале при входе внутрь бара, выискивая и другие признаки того, что побывал в сражении.

Лицо мое, никогда не блиставшее особой красотой, было облагорожено разными шрамами и наростами вживленной ткани, нажитыми за многие годы, а светло-каштановые мои волосы никак не хотели держаться на одном месте. Мне пришлось даже нарастить год тому назад некоторое количество искусственных для того, чтобы прикрыть шрам от пули на коже черепа. Все мои шрамы находились там, где им и полагалось быть, а новых ран синяков мне так и не удалось обнаружить. Одежда моя была в полном порядке. Я нигде не испытывал боль. Все теперь казалось каким-то нереальным, а сам я чувствовал себя несколько раздосадованным.

Однако следующая моя стычка с Синком наверняка будет всамделишной.

Со мной были только верный мой гиро и горсть реактивных пуль в кармане. Особняк Синка охранялся не хуже Форта Нокс. И Синк обязательно будет меня ждать. Он прекрасно понимал, что я не стану спасаться бегством.

Мы многое знали друг о друге, слишком многое, если учесть, что никогда не встречались лично.

Синк был абсолютным трезвенником, хотя его нельзя было назвать фанатичным борцом с алкоголем. Спиртное было во многих помещениях его особняка-крепости. Но его всегда держали так, чтобы оно не попадалось Синку на глаза.

Обычно в особняке с ним жила какая-либо женщина. Вкус у Синка был отменный. Женщин он менял весьма часто, но они никогда не оставались недовольными, вот что странно. Правда, они и никогда не оставались при этом бедными.