Евгений Лукин - Попрыгунья стрекоза Страница 4

– Спасибо, Ефим, не откажусь. Очень кстати.

Шагистика на плацу к тому времени прекратилась, бравые песни смолкли. Отбой.

– За что? – хрипловато спросил Глеб, принимая стаканчик из рук контрразведчика. – За удачу?

– За чудо, – угрюмо поправил тот. – За удачу пить поздно. Теперь только за чудо…

Выпили за чудо. Богорад достал из бумажного пакета пластиковую тарелочку с нарезанным наспех сыром. Закусили.

– То есть, насколько я понимаю, – подал голос академик, – ракеты нам не помогли?

– Прошли мимо, – сипло сообщил контрразведчик. – Хоть бы одна попала! А он, сволочь, даже курса не изменил. Прет и прет по прямой…

Все трое подняли головы. Звезда Полынь. С виду она почти не отличалась от прочих звезд Малой Медведицы. Чуть потусклее Альфы, чуть поярче Беты. Самое забавное, никто до сих пор даже предположить не смог, что за чудовища ведут ее к Земле. Впрочем, почему обязательно чудовища? Вполне вероятно, что такие же милые интеллигентные люди… В конце концов, какая разница, кто именно тебя взорвет!

Темнота трепетала от лягушачьих трелей. На горлышко бутылки с коротким шорохом опустилась стрекоза. Лунный свет просеребрил сеточку крылышек.

– Можно подумать, для тебя покупали! – сказал ей Богорад.

– А представляете, – задумчиво произнес Лавр Трофимович, тоже глядя на стрекозу. – Они ведь были когда-то громадные. В карбоновом или в каком там периоде… Метровый размах крыльев, а? М-да… – Окинул горестным взглядом осветлённый луной пейзаж. – И мнили себя царями природы. Как мы сейчас…

Все вновь взглянули на лишнюю восьмую звезду.

– Ну что? За упокой мира сего вроде рановато…

– Лучше заранее. А то можем и не успеть.

– До двух часов ночи? На троих бутылки не хватит.

– У меня там еще одна… – успокоил Богорад. – На всякий счастливый случай… Лавр Трофимович!

– А?.. – рассеянно откликнулся тот.

– Не хотите поделиться кое-какими научными сведениями?

Несколько мгновений ученый и контрразведчик внимательно смотрели друг на друга. Вдалеке над стеной всплыл огромный шарообразный рой, просвеченный луной насквозь, но ни тот, ни другой на него даже не покосились.

– Странно, – изронил наконец Лавр Трофимович. – А я-то полагал, что контрразведка знает все…

– Контрразведка – да, – согласился Богорад. – А отдельно взятый контрразведчик знает только то, что ему положено.

– А вам положено это знать? То, о чем вы спрашиваете.

– Нет.

– Тогда зачем это вам?

– Из любопытства.

– Послушайте! – взмолился Глеб. – Ну что вы тут словеса плетете? Вот же она, вот! – И он воздел к звезде-убийце пустой пластиковый стаканчик. – Нас уничтожать летят… Понимаете? Нас! Людей! Человечество!

Оба собутыльника сочувственно поглядели на Глеба.

– Бедный мальчик, – как бы про себя молвил Лавр Трофимович. – Все еще надеетесь умереть с гордо поднятой головой? Боюсь, нам даже этого не удастся…

После таких слов Глебу стало совсем жутко.

– Что… еще?.. – еле выпершил он.

– Видите ли, – несколько даже виновато сказал академик. – Человечество, Глеб, тут вообще ни при чем. Уничтожать-то летят не людей… Вернее и людей тоже, но… так, за компанию…

Глеб моргал. Окурок обжег пальцы. Выронил. Поднимать не стал.

– Позвольте… А радиосигналы?

– А радиосигналы, которые мы перехватили и частично расшифровали, судя по всему, адресованы совсем другим существам.

– Но на Земле нет других разумных существ!

– Получается, есть…

Глеб очумело огляделся.

– Кто?!

– Вы будете долго смеяться. Стрекозы.

Лягушачьи трели за бетонной стеной, казалось, стали громче. И шорох бесчисленных перепончатых крылышек – тоже.

– Налейте-ка по второй, Ефим, – попросил Лавр Трофимович. – Глебу – побольше…

– Иди-иди отсюда, – пробормотал Богорад, сгоняя стрекозу с горлышка бутылки. – Нечего подслушивать…

Глеб машинально подставил стаканчик и так же машинально его принял. В три глотка. Помогло. Во всяком случае, оглушило.

– Я вас слушаю, – напомнил Богорад академику. – Как вообще раскопали, что это именно стрекозы?

– Видите ли, – сказал тот. – Монстрики наши… Или кто они там?.. – Он мельком бросил взгляд на Малую Медведицу. – Словом, они используют аналитический язык…

– Поясните.

– М-м… Как бы это попроще? Представьте знаковую систему, где каждый знак тоже состоит из знаков. И те, в свою очередь, состоят из знаков. Представили?

Контрразведчик хмыкнул – и задумался.

– Хорошо. Берем знак, соответствующий нашему обращению «вы», разнимаем его на составные. На знаки следующего уровня. Так вот уже на втором уровне становится ясно, что обращаются отнюдь не к людям… Вам в самом деле интересны эти подробности?

– Пожалуй… нет.

– А коли так, извольте поверить на слово.

– Верю, – сказал Богорад. – Но в таком случае возникает масса вопросов.

– Задавайте.

– Как им удалось уничтожить боевой космический корабль? И когда?

– Когда? Да скорее всего в карбоне… Задолго до появления людей. А вот как? Право, не знаю. Но уничтожен он был еще на подлете к Земле…

– Вы что, издеваетесь? – заикаясь от злобы, вмешался Глеб, утративший всякое почтение к возрасту, заслугам и службам государственной безопасности. – Какие стрекозы? Ими вон лягушки харчатся! Детишки сачками ловят!

– Выродились… – тихонько напомнил Богорад. – Мельче стали… Пока все по тексту.

– Ага! Мельче стали… Мозгов-то все равно нету! И не было никогда!

– Есть другое объяснение, – известил Лавр Трофимович, кажется нисколько не обидевшись на вспышку Глеба. – Одна стрекоза вообще ничего не значит. Так же, кстати, как и один отдельно взятый контрразведчик. Пусть ее хоть лягва ест, хоть юннат на булавку накалывает…

– То есть?

– Коллективный разум, возникающий на уровне стаи. Роя.

– Х-х-х… – сказал Глеб и снова полез за сигаретами.

– Что с вами? – спросили его.

– Да кто когда видел эти разумные стрекозиные стаи?!

– Не исключено, что мы с вами как раз это сейчас и наблюдаем, – с академическим спокойствием отозвался Лавр Трофимович. – Взгляните-ка…

Огромный плотный рой в вышине менял очертания. Казалось, чьи-то незримые руки пытаются вылепить из него подобие объемной лежачей восьмерки.

– И это, по-вашему, свидетельство разума?

– Скорее, его остатков. Так сказать, последние судороги. Между прочим, импульс «выродились» можно истолковать именно как «утратили разум».

– Нет, ну а смысл-то, смысл этих их… танцев под луной?!

– Предположим, ставят помехи.

– Кому?

– Ну не нам же! Хотя… Электроника-то – забарахлила. Любопытное совпадение, правда?