Николай Басов - Закон военного счастья Страница 4

– Кто тут? – спросил Ростик.

– Ефрейтор Михайлова и рядовой Михайлов, – доложила девушка, видимо, старшая не только по званию, но и по возрасту.

Так, женатики. Воспользовались уединением, что в крепости – редчайшая возможность, и я их спугнул. А впрочем – не дело. На посту нужно смотреть, слушать, наблюдать и думать. А не… Если бы тут была Любаня, ты бы знал, как поступить, подумал про себя Ростик. Но у тебя есть своя спальня, а у этих ребят только казарма.

– Где остальные?

– По моему распоряжению спустились вниз, за кипятком. Время уже к ужину.

– То, что следите за ужином, – нормально, ефрейтор. А то, что не наблюдаете за высланной разведкой, – очень плохо.

– Так ведь туман, товарищ командир, – отозвался парень. Так и есть, всего-то лет шестнадцать, еще голос не сломался до конца, а уже… Ох и плохо с ребятами, если до такого дошло.

– В туман-то и нужно смотреть, рядовой. К тому же – они сейчас жизнью рискуют. Понимаете?

– Мы тоже, – выдохнула девушка. В этом чувствовалась и усталость от бессмысленной, по ее понятиям, службы, и такое явное раздражение на командира, который явился не вовремя.

– Не дай бог, девушка, чтобы я тебе напомнил эти слова, – отозвался Ростик.

– Свет! – отозвался парень.

Теперь стало видно лучше – в том месте, где должна была находиться ночевка, горела осветительная ракета. Самое паршивое, что она была красная – уж цвет-то туман скрыть не мог. А красная, как всегда, была сигналом тревоги.

Ростик опустил голову. Потом поднял и заставил себя смотреть туда, где кипел бой. Теперь это не вызывало сомнения, слишком явственно вспыхивали лучи слитного огня лазерных ружей. И слишком часто на их фоне повторялись вспышки «сорвавшихся», как иногда говорили, выстрелов, когда лазерный шнур по непонятной причине разрывался всего лишь в полусотне метров от стрелка, как шаровая молния, как цветок очень жаркого огня.

– Как же так, – отозвалась девушка. – У них же были бакумуры, мы специально им десять волосатиков придали, чтобы…

– Чтобы что? – спросил Рост. Но ответа не дождался. – Без волосатиков их бы наверняка в ножи взяли. А так – они еще сопротивляются.

– До утра выстоят? – спросил парень.

– Не знаю, – отозвался Ростик. – Все зависит, сколько там пернатых и насколько решительно они навалились.

Но он уже знал, что их очень много, и навалились они зло – вспышки слились в общее зарево, без причины ребята так палить не будут.

– Может, ударить оставшимися силами? – спросила девушка. – Этим в тыл?

– Я думаю, они того и ждут, – печально произнес Рост. Теперь он знал, что все было ошибкой – и разведка с ночевкой в двадцати километрах от главной базы, и разъединение сил, и отсылка последнего гравилета с Рымоловым и сопровождавшей его девицей.

А еще он знал, что теперь не уснет. И ведь понимает, что ничего поделать нельзя, а будет сидеть тут и таращиться в темноту до самого утра.

– Так что же, мы будем тут, а они…

– Да, они будут умирать там, а мы останемся здесь, – жестче, чем хотелось, отозвался Ростик. – Это и есть война. А теперь помолчим. И усилить круговое наблюдение, я не хочу, чтобы пернатые и нас захватили на арапа.

Они не захватят. Крепость глухая, зашитая, как каменный мешок. Когда закрываются ворота, единственная возможность попасть внутрь – взобраться по стенам на крышу и попытаться пробиться к этой башенке, где они сейчас находились. Но взобраться сложно, стены сделаны с отрицательным наклоном, небольшим, но лестница, если она не до верха, будет бесполезна. На галереях через узкие бойницы и подавно не пролезть – там не всякая крыса сумеет просунуться, не то что пернатый, а вот выстрел в упор из них получить можно… Даже гравилеты садятся тут перед воротами, а потом их заводят внутрь на малой высоте.

Нет, на крепость они нападать не будут, для нас они придумали что-то другое, еще раз вздохнул Ростик. Мельком он вспомнил вчерашнее, с позволения сказать, совещание и тут же поскорее о нем забыл. А потом постарался вообще ни о чем не думать. Лишь смотрел во тьму, прислушивался к перекличкам часовых на галереях и считал время до рассвета.

Прошел примерно час после первой атаки, огонь затих. Часа через три он возобновился, уже чуть ближе. Но звуки по-прежнему не проходили в этой серой водяной взвеси. Это приближение немного обнадеживало, но не слишком. Ростик понимал, что к крепости не пробьется ни один из людей Квадратного. Не сможет пробиться, это просто не в человеческих силах… И подпускают их чуть ближе лишь для того, чтобы – чего на свете не бывает? – выманить из крепости спасательную вылазку и убить еще больше людей.

Незадолго перед рассветом пальба вспыхнула еще раз. Уже совсем близко, километрах в трех, примерно там, где обычно рабочие бакумуры резали торф. Там находилась очень хорошая – просторная и сухая – гряда торфяных валов до пяти метров высотой. Работать было легко и относительно безопасно – крепость-то рядом. Три километра по местным масштабам – плевое дело, двадцать минут бега даже в доспехах.

Теперь из тумана стали доноситься сухие, очень тихие выстрелы из лазерных пушек. Значит, ружьям они дают остыть, или у них патронов осталось в обрез, или… Это была самая паршивая идея – у старшины уже не осталось людей, которые управляются с ружьями.

– Михайлова, сколько они взяли пушек?

– Четыре, по одной на отделение, – отозвался мужской голос.

Ростик оглянулся, так, теперь тут стояли и те двое наблюдателей, которых он сначала не застал, которые якобы ходили за кипятком, хотя не должны были этого делать. Может, вклеить им? Нет, сейчас я сорвусь на бессмысленную ругань, подумал Рост. Да они и сами, наверное, все понимают. Все-таки он не удержался.

– Как фамилия?

– Старший ефрейтор… – пробормотал фамилию так, что не разобрать. Стыдно.

– Плохо служишь, старший ефрейтор. Пост оставил и дурачком прикидываешься.

Молчание. Ну и хорошо. Так даже лучше.

Потом, когда глаза уже наполнились глубокой, гнездящейся под черепом болью от перенапряжения, включилось Солнце. Ростик встал.

– Гарнизон, в ружье! Михайлова, собрать одно отделение перед воротами через десять минут.

– Есть.

Но сделать что-либо они не успели. Старший ефрейтор, который испугался назвать свою фамилию, вдруг прошептал:

– Командир, смотрите!

На залитом солнцем отвесном торфяном склоне, поднимающемся к Скале, на которой стояла крепость, виднелась единственная качающаяся фигура. В доспехах, на которых были видны потеки грязи, какой-то светлой глины и копоти. Или крови… Из-за спины этой фигуры торчал ствол автомата, обычного русского автомата, но в руках человек нес пушку пурпурных – довольно мощное оружие, способное в умелых руках творить чудеса.