Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4 Страница 4

Вошла Карен, неся напитки, за ней появилась Барбара.

— Ха! Барб осмотрела наши запасы и решила испечь крем-сюзе. Почему вы оба такие мрачные? Какие-нибудь плохие новости?

— Нет, но если ты включишь телевизор, мы еще успеем посмотреть конец десятичасовых новостей. Барбара, какой замечательный запах! Предлагаю вам место повара.

— А как же Джозеф?

— Джозефа мы оставим мажордомом.

— Тогда я согласна.

— Хей! — сказал Дьюк. — Как же это получается? Вы отвергаете мое предложение сочетаться законным браком и принимаете предложение моего старика жить с ним во грехе?

— Я что-то не заметила намека на грех в предложении вашего отца.

— Как? Разве вы не знаете, Барбара? Наш отец — известный сексуальный маньяк.

— Это правда, мистер Фарнхэм?

— Ну…

— Именно поэтому я и стал юристом, Барбара. Мы не в силах были таскать сюда Гарри Гизлера аж из самого Лос-Анджелеса всякий раз, когда папочка попадал в переплет.

— Да, славные были денечки! — согласился его отец. — Но, Барбара, к сожалению, эта было много лет назад. Теперь моей слабостью стал бридж-контракт.

— Раз вы так опасны, я считаю себя вправе рассчитывать на более высокий оклад…

— Тише, дети! — крикнула Карен и сделала телевизор погромче.

«… Пришли к соглашению по трем из четырех предложенных Президентом основных вопросов и договорились собраться еще раз, чтобы обсудить четвертый вопрос — о присутствии их атомных подводных лодок в наших территориальных водах. Теперь с большей долей уверенности можно сказать, что кризис, самый острый из всех, случившихся в период после второй мировой войны, кажется, идет на убыль в результате достижения договоренности, в той или иной степени удовлетворяющей обе стороны. А теперь позвольте познакомить вас с потрясающими новостями, касающимися компании Дженерал Моторс и сопровождающимися всесторонним их анализом, который по своей глубине…»

Карен выключила телевизор.

Дьюк заметил:

— Все именно так, как я и предполагал, отец. Можешь вынуть из уха свою затычку.

— Потом. Я занят крем-сюзе. Барбара, надеюсь, вы будете готовить его каждое утро.

— Отец, перестань соблазнять ее и сдавай карты. Я хочу отыграться.

— У нас впереди еще целая ночь. — Мистер Фарнхэм кончил есть и поднялся, чтобы убрать тарелку. В этот момент прозвенел звонок у входной двери. — Я открою. — Он направился в прихожую, но скоро вернулся.

— Кто там, папа? — спросила Карен. — Я сдала за тебя. На сей раз мы с тобой партнеры. Ну, вырази же свою радость по этому поводу.

— Я просто восхищен. Только помни, что игру с объявления одиннадцати взяток не начинают. По-моему, этот человек просто заблудился. А может, он не в своем уме.

— Должно быть, это один из моих поклонников. Пришел на свидание, а ты прогнал его.

— Вполне возможно. Какой-то старый лысый болван, насквозь мокрый и оборванный.

— Да, это ко мне, — подтвердила Карен. — Президент нашего студенческого союза. Пойди догони его, отец.

— Слишком поздно. Он только взглянул на меня и смылся. Кто объявляет масть?

Барбара продолжала играть на сей раз совершенно машинально. Но ей все время казалось, что Дьюк объявляет слишком много взяток; тогда она поймала себя на том, что недообъявляет взятки, и попыталась сосредоточиться. Они завязли в длинном мрачном роббере, который в конце концов «выиграли», хотя и проиграли по очкам.

Проиграть следующий роббер, с Карен в качестве партнера, было сущим удовольствием. Они поменялись местами, и Барбара вновь оказалась партнером мистера Фарнхэма. Он улыбнулся ей.

— Ну что, покажем им, как надо играть?

— Я постараюсь.

— Просто играйте, как всегда. По книге. Все ошибки предоставьте делать Дьюку.

— Слова не деньги, папа. Давай побьемся об заклад, что вам не выиграть этого роббера. Ставлю сто долларов.

— Хорошо, пусть будет сто.

Барбара стала нервничать, вспомнив о жалких семнадцати долларах, которые лежали в ее сумочке. Она разволновалась еще сильнее, когда первый круг закончился при пяти трефах, объявленных и побитых Дьюком, и тогда поняла, что он переборщил и остался бы без одной, если бы она покрыла его прорезку.

— Ну что, губернатор, удваиваем ставку? — предложил Дьюк.

— О'кей. По рукам.

Второй круг был для нее намного удачнее: ее контракт при четырех пиках. К тому же она смогла выйти со всех своих козырей. Улыбка ее напарника была вполне достаточным вознаграждением. Но у нее почему-то дрожали руки.

— Обе команды получают по очку, — сказал Дьюк, — и счет сравнивается. Как твое давление, папочка? Может, еще раз удвоим ставку?

— Что, собираешься уволить свою секретаршу?

— Не надо лишних слов!

— Идет. Четыре сотни. Можешь продать свою машину.

Мистер Фарнхэм сдал карты. Барбара взяла свои и нахмурилась. В принципе, не так уж плохо: две дамы, пара валетов, туз, король — не было длинной масти, да и король ничем не прикрыт. В общем, комбинация была из тех, которые она привыкла называть «ни то ни се». Оставалось только надеяться, что это будет один из конов, в которых не бывает ни особенных проигрышей, ни выигрышей.

Ее партнер взглянул на свои карты и объявил:

— Три, без козырей.

Барбара с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, а Карен воскликнула:

— Папочка, да у тебя жар!

— Принимаю.

— Твой ход.

«Боже, о Боже, что мне делать?» — взмолилась про себя Барбара.

У нее на руках было тринадцать очков. Объявление ее партнера сулило двадцать пять очков. Прибавь к ним еще тринадцать — и прочтешь: «Большой шлем». Так говорилось в книге!

Но по книге ли играл мистер Фарнхэм? Может быть, он объявлял просто для того, чтобы выиграть роббер и победить в этом нелепом пари?

Если она оставит все как есть, то и игра, и роббер, и четыреста долларов — дело верное. Но большой шлем — если они объявят его — принес бы им что-то около пятнадцати долларов при тех ставках, которые установили Дьюк и его отец. Рисковать чужими четырьмястами долларами ради каких-то пятнадцати?

Смешно!

Может быть, это как раз один из тех случаев, о которых предупреждал ее Дьюк?

Но ведь ее партнер ясно сказал: «Играй по книге».

— Семь, без козырей, — твердо объявила она. Дьюк присвистнул.

— Благодарю вас, Барбара. Теперь, папочка, ты один против всех. Удваиваю ставку.

— Пас.

— Пас, — эхом отозвалась Карен.

Барбара снова прикинула свои возможности. Этот одинокий король был довольно гол. Но… либо родная команда получает все, либо ничего.