Дмитрий Жуковский - Упырь Страница 4

Странно, подумал Виктор, бежал ногами, а устали руки! Оторвался? Да уж, точно! Теперь куда? В чужом городе, без денег и документов? Была б железная дорога - влез бы на крышу, как в лихом вестерне. В порт пробираться нет смысла, только оттуда сбежал. Остается шоссе. Не пешком, конечно. Догнать грузовик, запрыгнуть в кузов. Хорошо бы КАМАЗ тентованный попался, только не армейский.

Его выковыряли из самосвала с керамзитом (куда это он по ночи?) километрах в двадцати от города. Он отнесся философски - кто он для ментов? - гопствующий интеллигент. Скажет, от археологов по причине запоя отбился, по степям такой публики хватает. Ну сунут на пятнашку. Ну и на два месяца - не страшно, надоест - сбежит. Повезет - перевезут куда.

В ментовке все пошло не так. Его били долго и со вкусом, больно, без лишних синяков и внутренних повреждений. Виктору скоро удалось отключить боль. Раньше он таких фокусов не умел делать, только раны заживлял быстро. Так что, ребята, спасибо за науку. Настораживало, что ни о чем его не спрашивали. Или просто садисты такие попались? Слабо верится.

Сунули Виктора в камеру к каким-то смутным во мраке типам. Один хмурый тип как раз спрыгнул с нар к параше, Виктор влез на его место и заснул - во сне регенерация идет быстрее. Когда его начали душить, прижав к лицу какое-то тряпье, он проснулся не сразу, не так уж ему много воздуха и надо. Заломили руки за спину. Нет, теперь все ясно, шуточки кончились. Виктор понял, что тюремщики имеют на его счет четкие инструкции. Что его пасли с самого начала. И уклониться от встречи с теми, кто заинтересовался им, не удастся. А раз так ... Драки не было. Виктор драться не умел. Не нужно ему это было никогда.

* * *

Витя Катраков драться не умел. Отец, даром что держал в шкафу китель с погонами подполковника, всегда противопоставлял силу ума тяжести кулаков. И в краткие часы посещения семьи все же успел воспитать у маленького Вити презрение к самоутверждению через грубую силу. Вот только своей мощи интеллекта (о каковой Виктор узнал много позже) он сыну в наследство не оставил. Оставил кое-что другое. На счастье ли? Виктор сомневался.

До середины шестого класса Витя был совершенно средним мальчиком, не блистая в школе, лениво переваливался с четверки на тройку, к постоянному огорчению матери. Не выделялся в дворовой табели о рангах. Их было трое друзей: Валерка - Грин (происхождение прозвища настолько запутанное, что Виктор его уже не помнил), Паша - Шкет (самый высокий в классе, к десятому вытянулся под метр девяносто) и он, Витька - Крот. В шестом их и еще нескольких шестиклашек взяла в оборот группка второсортных девятиклассников. По всем правилам армейской дедовщины, строго соблюдая - "разделяй и властвуй". У каждого образовался свой "хозяин", который его и только его шпынял, отвешивал подзатыльники, угощал "саечками" и "сливками", отбирал деньги, аккуратно оставляя пятак на бутерброд с кабачковой икрой. Заставлял приносить из дому конфеты, стоять на атасе у туалета, отбирал чистые тетрадки и обложки для учебников. Пацаны страдали каждый в одиночку - чужие "хозяева" были с ними приветливы и вроде бы даже как и защищали. Через месяц Валерка не выдержал и пожаловался классной. Его "хозяина" - Борьку Ускова - прочистили на комсомольском собрании. А через два дня Валерка нашел в раздевалке свою новую зеленую нейлоновую куртку разорванной и перепачканной в свежей краске. Куртку повесили спиной на острый гвоздь и потянули. Покупка куртки больно ударила по более чем скромному бюджету Валеркиной мамы. Валерка сразу пошел к комсомольскому секретарю. И нарвался. Оказалось, что Борьки Ускова и в школе то в тот день не было - он гонял мяч за городскую команду на областном турнире. И узнал Валерка, что ябед никто не любит, и что нечего по заборам лазить. И получил Валерка по первое число. Сначала от матери, потом от Борьки.

К зиме "хозяева" начали потихоньку терять интерес к шестиклассникам, школу охватывало очередное повальное увлечение - прыгучие шарики из резинового клея. Только Санчо - Витькин "хозяин" - не упускал случая задеть подопечного. Однажды Витька принес в школу отцовскую шариковую ручку - тяжелый цилиндр из маслянисто блестящего металла в муаровых кольцах, с гравировкой: "Найдет ищущий, дойдет идущий!" А рассеянный Санчо как раз забыл ручку. Выхватил у Витьки и в ответ на жалобный протест больно треснул массивной ручкой по лбу. Развернулся и медленно пошел, важно покачиваясь. У Витьки внутри закипело, глаза прошибли слезы: "Стой! Отдай!" - прошептал он. Но Санчо расслышал в гаме коридора второго этажа, вернулся. "- Кто тут квакает?" Витька хотел его убить, вырвать сердце и выжать как мокрую тряпку у доски. Витька неловко ткнул возвышавшегося над ним на голову Санчо в живот. Витьку ожгло, как медузу хватил. А Санчо пошатнулся, захрипел, попытался расстегнуть тесный ворот рубашки, ноги его подломились. Санчо лежал на полу, неестественно вывернув голову на одну сторону, а ноги - на другую. Витька гордо стоял над ним, его переполняла хмельная сила.

Потом мигала синей сиреной "скорая". Санчо ловко отвертелся от четвертной контрольной по химии, угодив в реанимацию. Витька удостоился почетного занесения на учет в "детскую комнату" и неделю ходил по школе героем. А с понедельника в "Рассвете" стали крутить "Золото Мак-Кена" и редкие счастливцы, которым удалось лицезреть голые груди и ягодицы (или красочно присочинить) собирали на переменах толпы восторженных слушателей. О Витькиных подвигах забыли. Sic transit gloria.

Санчо появился в школе только после каникул. Витьке устроили темную в раздевалке. И снова всплыла злая чернота. На полу, под пологом синего и коричневого драпа, остались лежать четверо. Трясущийся от страха, Витька сам вызвал "скорую" из уличного автомата, зажимая нос и неумело коверкая голос. И снова метались по школьному двору синие сполохи.

Помня фокусы с курткой, мстительный Валерка сделал Витьке железное алиби подруга Валеркиной мамы подрабатывала в детском зале "Рассвета" уборщицей. Она достала друзьям три надорванных билета. Чуть было не случился конфуз, когда дотошный секретарский комсомолец прознал, что в тот день в детском зале шла сказка "Морозко". Шкет, ни на секунду не потерявший самообладания, тут же с сокрушенным вздохом признался, что, мол, да, урок прогуляли, пошли в кино покурить на последнем ряду (ну не в парке же на морозе!) - пришлось всем троим героям дружно закурить.

С тех пор и потянулась за Витькой боязливая слава и восхищение противоположного пола, по молодости лет еще им не замечаемое, до поры, до времени ...

* * *

Драки не было. Виктор драться не умел. Не нужно ему это было никогда. Они навалились на Виктора жадной кучей и тихо, по одному, сползли на пол. Подхватывая за ноги, Виктор перетаскал их в угол. Он не был брезгливым. Шесть остывающих теней не мешали ему спать. С того дня, когда он первый раз убил человека, прошло достаточно времени, чтоб испить сполна черноты и привыкнуть к этому напитку...