Жан ля Ир - Сверкающее Колесо Страница 4

Они опять помолчали, закурив новую сигару и стали ходить, заложив руки назад.

— Дорогой мой г-н Торпен, официально мне нечего больше вам сказать. Но если вы хотите сделать мне удовольствие разговаривать со мною… Я лягу только через час…

Торпен отлично знал Ахмед-бея. Знал, что доктор не вымолвит больше ни слова ни о Сверкающем Колесе, ни об обещанном загадочном открытии. Как ни трудно было ему, но он ответил очень спокойно:

— Простите, доктор, если я вас теперь оставлю. Но вы поймите нетерпение ожидающих меня министров и ученых…

— Отправляйтесь, отправляйтесь… И помните, что я вам сказал…

Велико было разочарование совета, когда Торпен передал загадочный ответ Ахмед-бея. Министры опять начали изливать красноречие, стараясь заглушить собственный страх. Марсиаль переменил свою гипотезу. Брюлярьон пожимал плечами через каждые две минуты, а Торпен молчал.

Наконец совет выработал следующую заметку для напечатания в газетах:

«Министры и несколько лиц из военного и ученого мира собрались сегодня ночью на площади Бово, под председательством г-на министра внутренних дел, председателя совета. На собрании присутствовал г-н Торпен, префект полиции. При тщательном ознакомлении с положением вещей, созданным во Франции постоянной угрозой со стороны Сверкающего Колеса, совет постановили: поручить г-ну председателю совета, министру внутренних дел, редакцию воззвания, которое сегодня же будет прочитано президентом республики в экстренном, соединенном заседании палаты депутатов и сената, а затем расклеено во всех общинах Франции.

После этого воззвания немедленно будут приняты необходимые практические меры при содействии войск».

Когда это великолепное «сообщение» было готово, копии его раздали ожидавшим в соседней комнате репортерам. Те полетели с ними в редакции.

Затем, поздравляя, друг друга, но не без глухого и острого беспокойства, не без стыда за свое абсолютное бессилие, члены чрезвычайного собрания разъехались.

Хронометры показывали 3 часа 47 минут утра.

В этот-то именно момент Сверкающее Колесо в Колумбии подхватило Поля Сиврака, Артура Брэда и Джонатан Бильда и втянуло их как соломинки, так же как были втянуты в Барселоне красавица Лолла Мендес и ее лакей Франциско.

ГЛАВА III,

в которой Сверкающее Колесо выдает некоторые свои тайны

Поль Сиврак не мог определить сколько времени продолжался его обморок. Когда он пришел в себя, то прежде всего открыл глаза; но сейчас же крепко зажмурился.

Несколько минут затем он оставался с закрытыми веками, стараясь дать себе отчет в своем положении. Ему нельзя было пошевелить ни головой, ни руками, ни ногами. Он весь был приклеен к какой-то плоской поверхности, с вытянутыми ногами и раскинутыми руками. Он чувствовал, что его затылок, спина и конечности точно приросли к мягкой холодной материи. В левую щеку хлестал непрерывно жестокий ветер. В ушах отдавался сильный шум. Сквозь закрытые веки он видел однообразный розовый свет, какой видят, когда обращают закрытые глаза к полуденному солнцу.

Но кровь стучала у него в ушах и дыхание было чрезвычайно затруднено. Ему, казалось, не хватало воздуха. Он дышал часто и порывисто, но беззвучно.

Вот он открыл рот и крикнул. Справа и слева ему ответили два других крика.

— Артур! Джонатан! — закричал он.

— Поль! Поль!

Бильд и Брэд значит были живы. Это странно, что все голоса звучали как-будто откуда-то издалека: так они звучат в разряженном воздухе… И это постоянное стеснение в легких…

— Да мы в верхних слоях атмосферы, — подумал он. — Если еще дальше будем подниматься — тогда смерть…

Тихо, тихо он приоткрыл глаза, постепенно приучая их к ослепительному блеску. С четверть часа употребил он, только чтобы полураздвинуть веки. Но перед глазами ничего не было кроме бесконечного неба, необыкновенно блестящего. Желая увидеть возможно больше вокруг себя, он стал вращать зрачками, но в это время почувствовал, что погружается в вещество, на котором был приклеен.

— Поль! Поль! — кричали вместе необыкновенно тонкие голоса Бильда и Брэда.

— Артур! Джонатан!

И только что пронесся этот отчаянный крик, как вещество, на котором он лежал, исчезло… Он упал… И очутился сидящим в потемках. Что-то давило его в бок; он провел освободившеюся рукой: это оказалась человеческая нога, обутая в грубый сапог.

— Поль! — раздалось слева.

— Поль! — повторилось справа.

— Джонатан! Артур! — закричал он, — вы здесь?

— Да! Да!

— Ранены?

— Нет. А вы!..

— Я тоже нет…

— Мне дышать трудно…

— И мне…

— Мне тоже… Мы в разреженном воздухе… Легкие болят…

— А голоса? Вы замечаете голоса?..

Действительно, голоса были странные: писклявые, глухие, так что приходилось кричать.

— Это от разряженного воздуха, — повторил Поль.

— Очевидно…

— Но, Боже мой! Где мы? — пропищал огромный Джонатан Бильд таким голоском, как у маленькой девочки.

— Да, где мы? — повторил Брэд.

— Не знаю, — ответил Поль.

Помолчали минуту. Вдруг Бильд сразу выпалил:

— Мы в ступице марсовского колеса.

— Или сатурневского, — возразил Артур.

— Есть у вас спички?.. Экая скверность… Как дышится порывисто… Неужели не привыкнем, если дальше так будет?..

Вероятно через несколько часов… Короткое молчание… Треск спички о коробку, еще треск… Свет… Поль быстро повернулся и увидал ошеломленные физиономии своих спутников. И Бильд и Брэд держали каждый по зажженной спичке. Но пламя было бледное, слабое, едва разгоняющее мрак. Все трое взглянули друг на друга, не произнеся ни слова. Спички разом погасли.

— Постойте! — сказал Поль. — У меня есть электрический фонарь.

Он достал из кармана аппарат, похожий на портсигар, и надавили пуговку. Вспыхнул яркий свет… Он быстро встал, но к величайшему его удивлению, это движение заставило его взлететь на воздух.

— Где мы? — недоумевал Джонатан Бильд.

Бильд и Брэд тоже поднялись на ноги, и Поль видел, как оба подпрыгнули аршина на полтора. После прыжка их ступни погрузились в вещество, на которое встали, подобно лапам птички, севшей на мягкий пух.

Лица их были бледны; голубые глаза Артура часто моргали, черные глаза Джонатана светились странным блеском; руки дрожали. Поль сделал было шаг к ним, но его перенесло по воздуху и ударило в живот Артура Брода.

— Ай! Да скажите же, Поль!..

— Понял! — воскликнул Поль, — успокойтесь… Здесь воздух разряжен. Это совсем не та атмосфера, что на земле… И плотность, и тяжесть тут иные, понимаете? Вспомните же, что по самому точному расчету земной пуд на Марсе весит всего только 15 фунтов 3 золотника…