Олег Овчинников - Педант Страница 4

Я взглянул на экран и уронил тело на стул. Вскочил. Посмотрел на профессора, потом на Герку. Медленно сел и спросил:

- Это то, что я думаю?

- Нет, это гайка калибра четыре тысячи восемьсот, - сообщило существо с именем тургеневского живодера и глумливо осклабилось.

- А эти белые фигурки… Это ведь люди, да? - Я склонил голову набок, стараясь разглядеть подробности. - Или…

- Люди, люди, - подтвердил Герасим. - Да ты не думай, наши они, человеческие. Разведчики.

- А почему на них…

- Это защита. Не знаю, сам такой никогда не видел. Только в кино.

- Интересно, - пробормотал я, - какой у этой гайки должен быть болт.

- Болт, кстати, был! - Герка хихикнул. - Нормальный болт, высотой с девятиэтажку. Только головка не плоская, а шариком.

- И куда делся?

- А кто его знает? Прилетел, отвинтил гайку, а сам - фьюить!

- А-а… где это все?

- Граница Калужской, Тульской и Орловской областей, - ответил Аркадий Петрович. - Заповедник Калужские Засеки. Охранная зона. К счастью.

- И как окрестные жители отнеслись к этому… шапито? - Я ткнул пальцем в соседний экран. На нем красовался купол защитного цвета, который, пожалуй, слился бы с окружающими деревьями, если бы не возвышался над ними, как слон над травой. - В нем же метров сто пятьдесят, если только эти березки не карликовые.

- Почти двести, - внес поправку Герка и снова хихикнул. - С пониманием отнеслись. Ты смотри, смотри, сейчас самое интересное начнется.

Но даже после предупреждения я не смог сдержаться, глядя, как невидимая сила в один миг разметала по полю фигурки в смешных надутых скафандрах. Наши фигурки, человеческие.

- Что с ними? - Я вскочил. - По ним стреляли?

- Да нет, это они сами - от неожиданности. Их просто немного… отодвинули. По крайней мере, так они описали свои ощущения, когда вернулись.

- Так они живы? А эти двое, которые упали?

- Погоди, сейчас поднимутся. Да ты не волнуйся, Вадь, это же запись. Все-все живы, - успокоил меня Герка, а потом зачем-то добавил: - Пока.

- Дальше ничего интересного. - Аркадий Петрович проводил взглядом разведчиков, похожих на белые пешки, в панике покидающие шахматную доску, и щелкнул кнопкой на пульте. - Взгляните-ка лучше вот на это. Эту запись передали на третий день на всех телевизионных частотах. Хорошо еще слабым сигналом.

- Ага. А еще хорошо, что в окрестных деревнях не так много телевизоров, - подхватил Герка, улыбаясь чему-то. - Ну, и что передача черно-белая.

- Пока что белого маловато, - заметил я, глядя на темный экран, и прислушался. - А что это за звук? Это из колонок? Как будто кто-то…

- Сейчас, я сделаю погромче, - сказал профессор. - Секундочку… Вот.

В следующее мгновение по залу разнеслось громоподобное:

- ПОИСКОВ ЗОНУ СПЕРВА ПОДЕЛИВ НА КВАДРАНТЫ, МЧАЛИСЬ, ПОДОБНО ГОНИМОЙ КОСМИЧЕСКОЙ ПЫЛИ, К ЦЕЛИ СТРЕМЯСЬ, СЛОВНО ЧЕРВИ ВГРЫЗАЛИСЬ В ПРОСТРАНСТВО, ОПЕРЕЖАЯ ДВИЖЕНЬЕ НЕСПЕШНЫХ ФОТОНОВ…

- Простите, получилось слишком громко.

- Да ничего, - сказал я, отнимая ладони от ушей.

Когда звучащий из динамиков голос стал тише, я понял, что не ошибся, это действительно были стихи. Какое-то архаичное пятисто-пье, мало подходящее для описания космического перелета, или о чем это с таким пафосом вещал голос. Однако вскоре мне стало не до него, потому что сквозь темноту экрана наконец проступило изображение.

- Господи! - Я прильнул к монитору, хотя первым моим порывом было как раз отшатнуться. - Это фото или видео?

- Видео, - ответил профессор. - Просто он почти не двигается.

- Да уж, малый не суетлив, - поддакнул Герка.

- А это… это всё руки? - спросил я.

- Или щупальца, - сказал Гера. - А может, пальцы. Кстати, их ровно сорок восемь.

- А-а… где еще два? - сморозил я очевидную глупость и получил достойный ответ.

- Может, на спине? Спиной он еще не поворачивался.

- А вот эти вот? Ну, как будто лампочки…

- Предположительно, глаза.

- Ой!

- Я же говорил, иногда он двигается. В основном лицом. Наши физиономисты различили на этой записи больше десятка выражений.

- Больше десятка!

Я рассмеялся, чувствуя себя подростком, если не сказать мальчишкой! Да и как тут не почувствовать: ведь вот же оно, воплощение мальчишеских грез, пялится на меня с экрана своими глазами-лампочками, шевелит руками-щупальцами, поводит из стороны в сторону огромной трапециевидной… наверное, все-таки головой. Даже сердце кольнуло: вот оно! Не ради африканских божков, европейских дипломатов и азиатских бизнесменов, не говоря уж о психопатах всех мастей. Вот ради чего ты проучился восемь лет, а потом еще десять - оттачивал профессиональные навыки.

Кстати, умение справляться с детским восторгом - не один ли из них?

- Вы сказали, девяносто шесть дней? - вспомнил я. - Это получается…

- Шестое июля, - подсказал Гера. Я кивнул и пробормотал под нос:

- Бойся данайцев, дары приносящих в июле. - Потом обернулся к профессору: - Это ведь он говорит? По-русски?

- Или синтезирует человеческую речь. Точнее сказать трудно. Контакт до сих пор не установлен. У нас нет ничего, кроме этой записи.

- Но почему стихи? И такие странные… Может, они уже прилетали? Сотни лет назад?

- Ага, тысячи, - хихикнул Герка. И добавил серьезно, а может, кто его разберет, снова пошутил: - Я тоже так подумал, когда увидел черно-белое изображение.

- А вы пытались выйти с ними на связь? Стихами или… как обычно?

- И так, и так, - кивнул Аркадий Петрович.

- И что?

Профессор только развел руками.

- А на других языках? - не унимался я. - На английском, немецком, китайском?

- Мы не пробовали.

- Почему? - спросил я, но через секунду и сам сообразил. - Ах, ну да. Незачем раньше времени показывать, что население Земли - не одна большая дружная семья.

Я прислушался к звукам инопланетной речи.

- Пусть представитель планеты сей, меньший иль равный, Первые солнца лучи чье чело озаряют,

Не шевелясь, к нам приблизится, выждет мгновенье И, разделив неделимое, руку протянет…

- Так ведь это… Это и есть инструкция для контакта! - осенило меня.

- Гений! - фыркнул Герка. - Вы были правы, Аркадий Петрович, когда говорили: вот придет Вадик и все решит. - Потом перестал издеваться и добавил обиженно: - Инструкция, как же! Знал бы ты, чего нам стоило одно это «не шевелясь, приблизится». Семнадцать дней потрачено, семнадцать! Заметь: солнечных!

- Кстати, до восхода меньше часа, - напомнил профессор и выключил запись. - Сейчас, Вадим, я дам вам распечатку, так будет быстрее. Вы ознакомитесь с отчетом, и мы, помолясь, начнем. Если у вас остались какие-нибудь вопросы… Да где же она?

- Один вопрос. - Я дождался, пока Аркадий Петрович поднимет на меня глаза, и спросил: - Почему я?