Брюс Стерлинг - Священная корова Страница 4

- Уж получше тебя, - буркнул почти про себя Смит.

- Я слыхал про Ноэла Коварда, - сказал Джеки. - Очень остроумный драматург этот Ковард

Байсё вежливо выждал, пока губы Джеки остановятся, и снова пустился в свое длинное повествование.

- Он говорит, что рад нас здесь встретить, потому что сам тоже выехал на натурные, - перевела Бетти. - "Кинема Джанпо" - его компания - снимает в Шотландии римейк "Кровавого трона". Ему было... как это... поручено найти соответствующие места в Болтоне.

- Да? - спросил Джеки.

- Он говорит, что местные англичане ему не хотят помогать, потому что у них насчет здешних мест есть суеверия. - Бетти улыбнулась: - А у тебя, Смити? Ты не суеверен?

- Не-а, - ответил Смит, закуривая сигарету.

- И он хочет, чтобы мы ему помогли? - спросил Джеки.

Бетти снова улыбнулась:

- Эти японцы - просто грузовики с наличностью.

- Если вы не хотите, я могу позвать своих ребят из Манчестера, сказал Смит, задетый позорным подозрением. - Они этого чертова Болтона не стремаются.

- А что такое в Болтоне? - спросил Джеки.

- Ты не знаешь? - удивилась Бетти. - В общем-то ничего особенного. То есть город сам - ничего особенного, но тут самая большая братская могила во всей Англии.

- Больше миллиона, - буркнул Смит. - Из Манчестера, из Лондона отовсюду их возили поездами во время чумы.

- А, - сказал Джеки.

- Больше миллиона в одной могиле, - сказал Смит, устраиваясь в кресле поудобнее, и пустил колечко дыма. - Дед мой любил рассказывать. Гордился этим Болтоном, дескать, настоящее гражданское правление в чрезвычайный период, нормальное поддержание порядка, без всяких там солдат... И каждого мертвяка метили своим номером, даже баб и детишек! А в других местах - это позже было - просто копали яму и бульдозером туда сгребали всех.

- Дух, - громко сказал Байсё, как можно тщательнее произнося звуки. Истинный дух кинематографа в городе Болтоне.

Джеки невольно ощутил пробежавший по спине холодок и сел.

- Неперспективно. Так мы это назовем.

- Это было пятьдесят лет назад, - заявил скучающий Смит. - За тридцать лет до моего рождения. Или твоего, Бетти, да? Губчатая энцефалопатия. Коровье бешенство. И что? Болезнь не вернулась, это была случайная вспышка. Несчастный случай дурацкого индустриального двадцатого столетия.

- Ты же знаешь, что я не боюсь, - сказала Бетти, улыбаясь самой ослепительной своей улыбкой. - Я даже несколько раз ела говядину. В ней больше нет вирионов. То есть эту болезнь, скрейпи, уничтожили много лет назад. Поубивали всех овец, всех коров, у которых могла быть инфекция. И теперь ее вполне можно есть - говядину.

- Мы в Японии потеряли много людей, - медленно выговорил Байсё. Туристы, которые были есть... ели английскую говядину, пребывая в Европе. Многих из нас спасли торговые потирания... трения. Старые торговые барьеры. Фермеры Японии.

Он улыбнулся.

Смит загасил сигарету:

- Тоже случай. Вашему праотцу крупно повезло, Байсё-сан.

- Повезло? - вдруг вмешался Бобби Дензонгпа. Темные газельи его глаза покраснели с похмелья. - Ага, повезло! Тут овцов скармливали коровам! А Господь сотворил коров не для пожирания овцов! А плоть Матери Коровы не нам жрать...

- Бобби! - предостерегающе произнес Джеки. Бобби раздраженно пожал плечами:

- Но это ж правда, босс? Они из мерзких овцов, из отходов бойни добывали белок на корм скоту, и эту мерзость скармливали своим английским коровам. И годами они творили такое непотребство, даже когда коровы стали беситься и умирать у них на глазах! Они знали, что рискуют, но гнули свое, потому что так выходило дешевле! Преступление против природы, и оно было наказано как надо.

- Хватит! - жестко сказал Джеки. - Мы в этой стране гости. Индия тоже много своих граждан потеряла в этой трагедии, как тебе известно.

- Подумаешь, мусульмане! - буркнул Бобби будто про себя, встал и вышел, покачиваясь.

Джеки сердито глядел ему вслед - чтобы остальные видели.

- Да ерунда, - нарушил неловкое молчание Смит. - Он закоренелый азиатский расист, этот ваш кинозвездюк, но мы к таким привыкли. - Он пожал плечами. - Это была просто - ну, чума, сами знаете, про нее в школе рассказывают, как Англия была когда-то в самом деле высший класс, а теперь - пшик, тень чего-то... Уже надоело, к черту, про это слышать. Это же было пятьдесят долгих лет назад. - Смит фыркнул. - А я вовсе не тень Битлов или этих гребаных секс-пистолз. Я работающий, профессиональный современный английский музыкант, и у меня бумага есть от союза, где так и написано.

- Ты настоящий и хороший музыкант, Смита, - сказала Бетти. Она несколько побледнела. - Англия снова становится сильной. Нет, серьезно.

- Пойми, подруга, мы никуда не возвращаемся, - с напором продолжал Смит. - Мы живем здесь и сейчас и зарабатываем на эту дурацкую жизнь. Это ведь жизнь, да? Жизнь, мать ее, продолжается. - Смит встал, взял свою деку, поскреб лохматую голову. - Ладно, мне работать надо, Джеки. Кстати, босс, найдется у тебя пять фунтов? Мне кое-куда позвонить надо.

Джеки покопался в бумажнике и протянул банкноту местной валюты.

У Байсё в группе было пять японцев. И даже с помощью группы Джеки почти весь вечер ушел, чтобы выкосить толстые коричневые стебли бурьяна на старом чумном кладбище Болтона. Каждые примерно полметра стоял маркер, отмечающий мертвеца. Пятьдесят лет назад в землю вбили гранитные столбики, а потом стесали чем-то вроде металлической пилы. На плоской верхушке вырезали полустертые теперь имена и даты и компьютерные номера удостоверений.

Джеки думал, что кладбище, наверное, тянется где-то на километр. Во все стороны расстилалась бугристая английская земля, из нее торчали зацепившиеся толстыми корнями приземистые дубы и ясени, странно голые, как все европейские деревья зимой.

Ничего такого особенного не было на этом месте. Оно было совершенно прозаическим, как запущенный парк в заштатном городишке, и никак не лезло в образ трагедии. Джеки был ребенком, когда разразилась чума скрейпи, но он помнил, как сидел в жаркой бомбейской темноте, глядя в непонимании на кричащие ролики новостей, непонятные картинки. Конечно, они были цветные, но его детская память сохранила их черно-белыми, зернистыми. Застеленные койки в больничных лагерях Европы, бредущие белые люди в одинаковых одеждах, изможденные и дрожащие, черпающие благотворительную похлебку ложками, зажатыми в высохших руках. Чума скрейпи развивалась в людях чертовски медленно, но ни один из заболевших не выжил.

Сначала возникали медленные мучительные головные боли и неодолимое чувство усталости. Потом спотыкающаяся, шаркающая походка, когда отказывали нервы ног. Поражение ширилось и уходило глубже в мозг, мышцы слабели и атрофировались, наступала смертельная психотическая апатия. В этих старых кинороликах западная цивилизация смотрела в индийский объектив с недоуменным слабоумием, и миллионы отказывались признавать, что умирают просто потому, что ели корову.