Тэд Чанг - Вавилонская башня Страница 4

- Вы когда-нибудь бывали в Вавилоне?

- Нет. А зачем? - ответила жена Кудды, Алитум. - Дорога долгая, а все, что нам нужно, есть и здесь.

- И вы не хотите даже пройтись по настоящей земле? Кудда пожал плечами.

- Мы живем на пути в небеса, всю жизнь работаем, чтобы проложить его еще выше. Если мы и уйдем с башни, то по дороге вверх, а не вниз.

Рудокопы все поднимались и поднимались, и наконец настал день, когда башня стала казаться одинаковой, смотри с края дороги хоть вверх, хоть вниз. Если глядеть вниз, башня становилась все тоньше и тоньше, сходя на нет прежде, чем упиралась в равнину. И вершины тоже не было видно. Все, что было видно - это высокая, высокая башня. И вниз, и вверх смотреть было страшно, они были отделены, они больше не были частью земли. Башня была, словно нить, висящая в воздухе, не касаясь ни неба, ни земли. Во время подъема случались такие мгновения, когда Хиллалум падал духом, чувствуя себя изгнанным, оторванным от мира. Земля словно оттолкнула его за неверие, но и небеса отвергли. Если бы Яхве подал бы хоть какой-то знак, знамение людям, чтобы те знали , что их творение принято - как же иначе могли они оставаться здесь, где душа чувствует себя неприкаянной? Зато те, кто жил на этой высоте, чувствовали себя, как дома. Они тепло встречали рудокопов и желали им успехов в их цели - пробить небесный свод. Они жили в сыром тумане облаков, они видели бури, проносившиеся сверху и снизу, они растили урожай в возд ухе и не задумывались над тем, подходящее ли это место для жизни. Им не было никаких божественных знамений, но эти люди не ведали и капли сомнения. Шли недели пути. Луна и солнце поднимались все ниже и ниже на своем пути. Луна заливала южную сторону башни своим серебристым сиянием, блистая, будто устремленный на путешественников глаз Яхве. Вскоре эламиты поднялись вровень с луной, достигнув высот ы первого из небесных тел. Они глядели на выщербленный лик луны, удивляясь ее величественному гордому движению в пустоте. Потом они приблизились к солнцу. Было лето, когда солнце висело над Вавилоном почти в зените, проходя совсем рядом с башней. На этой высоте никто не жил, не было никаких балконов - палило так, что можно было выпекать хлеб. Здесь кирпичи скреплялись уж е не битумным раствором, который при такой жаре расплавился бы и потек, а глиной, которую палящие лучи обжигали, превращая в камень. Для защиты от дневной жары боковые колонны делали такими широкими, что они образовывали почти непрерывную стену, превр ащая дорогу в тоннель с узкими щелями, пропускавшими завывание ветра и клинки золотистого света. До этой точки группы возчиков менялись достаточно часто, но тут этот порядок приходилось нарушать. Каждое утро они выходили в путь все раньше и раньше, чтобы прихватить побольше ночи. Когда поднялись на уровень солнца, то шли только по ночам. Днем воз чики пытались уснуть, раздевшись догола, обливаясь в раскаленном воздухе потом. Рудокопы боялись, что если уснут, то во сне зажарятся заживо. Но возчики проделывали этот путь уже много раз и ни разу не потеряли ни одного человека. Наконец они прошли и этот уровень, поднявшись выше, где все было так же, как и внизу. Только дневной свет теперь сиял снизу, что казалось невероятным, неестественным. С балконов были сняты доски, так что свет мог проходить между них, растения изгибались в сторону и вниз, чтобы уловить солнечный свет. Затем люди поднялись до уровня звезд, небольших огненных шаров, рассеянных со всех сторон. Хиллалум думал, что они будут погуще, но даже с неяркими звездочками, невидимыми с земли, звезды оказались разбросанными слишком редко. Они располагались не на одной высоте, а слоем в несколько лиг толщиной. Трудно сказать, как далеко они были, потому что Хиллалум не знал их размеров, но иногда какая-нибудь из них проходила достаточно близко, и тогда оказывалось, что она несется с удивительной скоростью. Хил лалум понял, что все небесные тела двигаются с одинаковой скоростью, чтобы успеть за день промчаться от одного края света на другой. Днем цвет неба был гораздо бледнее, чем видно с земли, и это было знаком, что они приближаются к своду небесному. Глядя на небо, Хиллалум удивился, увидев звезды днем. С земли их не было видно, мешал яркий солнечный свет, но на этой высоте они были пр екрасно видны. Однажды к нему прибежал запыхавшийся Нанни:

- Звезда ударила в башню!

- Что? - Хиллалум в панике огляделся, чувствуя, что его самого сейчас хватит удар.

- Да нет, не сейчас. Давно, лет сто назад. Один из живущих на башне рассказал об этом, тогда здесь жил его дед.

Они вошли в коридор и увидели нескольких рудокопов, сидящих вокруг умудренного годами старика.

- ...она вросла в кирпичи приблизительно в полулиге вверх отсюда. До сих пор видно оставленный ей след, словно гигантская оспина.

- А что сталось со звездой?

- Она шипела и пылала так ярко, что на нее было невозможно смотреть. Люди хотели выковырять ее оттуда, чтобы она могла лететь дальше, но она была слишком горячей, а погасить ее они не осмелились. Через несколько недель она остыла и превратилась в иск ореженную глыбу черного небесного железа, величиной в охват человека.

- Такая большая? - благоговейно спросил Нанни. Когда звезды падают на землю сами по себе, иногда удается найти небольшие куски небесного железа, тверже, чем самая лучшая бронза. Это железо нельзя расплавить для литья, поэтому его куют, раскаляя докра сна. Из такого железа делают амулеты.

- Конечно, никто и не слышал, чтобы такую глыбу небесного железа находили на земле. Представляете, сколько из него можно было бы наделать инструментов?

- Вы перековали звезду на инструменты? - с ужасом спросил Хиллалум.

- О нет. Люди боялись ее коснуться. Все спустились оттуда, ожидая возмездия Яхве за нарушение творения господня. Они ждали несколько месяцев, но знамений не было. Тогда они вернулись и вынули звезду. Сейчас она находится в храме, в городе внизу. Наступила тишина. Один из рудокопов спросил:

- А почему никто не рассказывал об этом?

- Это грех, поэтому и не говорят.

По мере подъема небо становилось все светлее и светлее. Однажды утром Хиллалум проснулся, подошел к краю и вскрикнул от потрясения. То, что раньше казалось бледно-голубым небом, теперь превратилось в белый потолок, распростертый высоко над головой. Он и подобрались уже достаточно близко, чтобы ощутить свод небесный, чтобы увидеть этот твердый щит, покрывающий весь мир. Рудокопы тихонько шептались, идиотски поглядывая вверх, а обитатели башни посмеивались над ними. Они продолжали восхождение, напуганные тем, как близко оказалась конечная цель. Чистота свода небесна обманывала их, он казался невидимым, пока не возник неожиданно, прямо у них над головами. Теперь, вместо того, чтобы подниматься в небо, они карабкал ись к безжизненной плоскости, бесконечно раскинувшейся во все стороны. Когда Хиллалум смотрел на свод, его чувства отказывались служить ему. Иногда, глядя вверх, ему казалось, что мир перевернулся, и если он случайно упадет, то полетит вверх. Когда над его головой возникли своды небесные, он стал ощущать их подавляющий г нет. Свод был тяжелее, чем весь свет, но висел над ним безо всякой опоры, и Хиллалум боялся, что свод обрушится на него. В шахте с ним никогда не случалось такого. А иногда казалось, что свод небесный - это отвесная скала невообразимой высоты, и оставшаяся далеко внизу земля - такая же скала, а башня была канатом, натянутым над пропастью. Или хуже того, когда казалось, что нет ни верха, ни низа, и его тело не зн ает, в какую сторону падать. Хиллалум часто просыпался весь покрытый потом, судорожно цепляясь пальцами за кирпичный пол. Нанни и другие рудокопы тоже ходили, как сонные, хотя ни один не говорил о том, что тревожит его сны. Теперь они поднимались медленнее, а не быстрее, как ожидал их старший, Бели. Вид свода небесного пробудил в них беспокойство, а не устремление. Каким и становятся люди, живущие здесь, дивился Хиллалум. Как они избегают безумия? Или они привыкли? И дети, рожденные под твердым небом, так же кричат в испуге, когда увидят под ногами твердую землю? Может быть, люди не должны жить в таком месте. Если сама их природа бунтует, когда они подходят к небесам слишком близко, может быть, людям стоит оставаться на земле? Когда эламиты добрались до самой вершины, эта растерянность пропала. А может быть, они уже совсем привыкли. Стоя на квадратной площадке на вершине, рудокопы увидели самое великолепное зрелище, когда-либо открывавшееся глазам людей. Далеко внизу лежал пестрый ковер земли и моря, укутанный пеленой тумана, раскинувшийся во все стороны, насколько хватало глаз. А прямо над головой висела крыша мира, высшая грань небес, высшая грань мира, к которой они добрались. Вряд ли можно было более зримо ощутить т ворение господне. Жрецы принесли молитву Яхве, возблагодарив его за то, что им было позволено увидеть столь многое, и испрашивая прощения за то, что людям хочется увидеть еще больше.