Михаил Грешнов - Малыш Страница 4

Сергей Иванович не прерывал его.

- Сегодня я решил исследовать скалу. Обыкновенная скала...

- Повторяешься, - сказал Сергей Иванович и взглянул в лицо геолога.

- Обыкновенная, Сергей Иванович, - повторил Егоров.

- Что с тобой? - спросил Сергей Иванович.

- А теперь слушайте, - Егоров не обратил внимание на вопрос начальника. - Осмотрев скалу, я направился к Серповидному хребту.

Сергей Иванович не понимал, что хочет сказать Егоров. Тень нетерпения прошла по его лицу. Сослуживцы Егорова, слушавшие разговор, тоже ничего не понимали.

- Вдруг, - продолжал Егоров, - позади меня возникла невиданной силы вспышка. Мне показалось, что она пронзила меня насквозь. Луч ударил в горы и мгновенно погас. Но когда я обернулся к Малышу, поняв, что луч мог идти только от него, я увидел... - Егоров на секунду замолк, чтобы проглотить ком, застрявший у него в горле. - Я увидел лицо...

Сергей Иванович поднял морщины на лбу.

- Это было как в телевизоре, - говорил Егоров, - когда кончится передача и лицо диктора тускнеет и гаснет. Это было человеческое лицо, Сергей Иванович, только оно имело три глаза!..

Когда один нормальный человек говорит такие вещи другому нормальному человеку в эпоху управляемой ядерной реакции и освоения космоса, - это воспринимается всерьез. Сергей Иванович не ахнул, не усмехнулся в лицо Егорову, он ближе придвинулся к экрану так, что на голубом стекле остались одни только его глаза, и спросил:

- Три глаза, говоришь? Не ошибаешься?

- Не ошибаюсь, - сказал Егоров.

- А в остальном?

- Это было человеческое лицо. Оно улыбалось.

Сергей Иванович, не отрываясь, глядел на Егорова. Егоров сказал:

- Я видел, что человек улыбается мне, и я испугался. У него было три глаза...

Но какое-то мгновение, на самую маленькую частицу времени, Сергей Иванович на экране, а Светлана и Галин в аппаратной рядом с Егоровым почувствовали нереальность происходящего. Как будто это было во сне и каждый хотел проснуться и не мог проснуться именно в это мгновенье. А сон, нереальный и странный, давил их, и его хотелось сбросить, как тяжелое одеяло. Хотелось вздохнуть поглубже, чтобы это прошло, но вздохнуть было невозможно, и от этого сон брал над ними верх, и люди - Сергей Иванович, Светлана, Галин - чувствовали себя беспомощными. И Егоров тоже чувствовал себя беспомощным: ты ли это говоришь, - полно!.. Однако это говорил он, Егоров, и вокруг него были близкие ему люди, и они находились в столбняке и не могли вздохнуть, чтобы сбросить с себя это нелепое состояние. Но человек так устроен, что не дышать он не может, грудь сама потребует воздуха и поднимется. И когда все вздохнули - почти незаметно, чтобы не выдать волнения, - состояние столбняка прошло.

- У тебя есть какие-либо объяснения этому? - спросил Сергей Иванович Егорова.

- Почти никаких.

- Предположения?

Егоров пожал плечами.

- А все-таки?

- Скала, конечно, не может это делать сама. Мне кажется, в ней передатчик. Малыш передает информацию.

- Откуда?

Егоров пожал плечами с откровенной беспомощностью.

- Хорошо, - сказал Сергей Иванович. - Сейчас я передам все это на Землю.

Экран погас, а Егоров, не отрываясь, смотрел на матовое стекло.

- Григорий Артемьевич, - это правда? - спросила Светлана. Она подошла вплотную к Егорову и заглядывала в его лицо. Это правда? - еще раз тихо спросила она.

- Помогите мне разобраться в этом! - Егоров, наконец, оторвался от экрана, обернулся к сотрудникам. - Не пойму я чего-то здесь. Столько времени прошло. - не могу понять! Думал, расскажу - легче будет. Все равно чувствую себя, как мальчишка...

- Вы не волнуйтесь, - попробовал его успокоить Галин, хотя сам волновался сейчас больше других. - Расскажите еще раз подробнее, как все было.

- Это было человеческое лицо! - воскликнул Егоров. - И улыбка - человеческая! Больше: мне показалось, что лицо было женское! Но три глаза...

Опять в его рассказе преобладали эмоции. Люди в комнате понимали: надо что-то делать. Притом немедленно. Галин предложил:

- Надо исследовать лицо Малыша. Подняться на камень и посмотреть.

- Там метров сорок, - сказал Егоров. - Без крючьев не обойтись.

- Сорок метров! - воскликнул Галин. - А я не был ни верхолазом, ни альпинистом!

- Я помогу вам, Григорий Артемьевич! - сказала Светлана. - Я ведь из Кисловодска, с Кавказа.

- Не боитесь? - спросил Егоров.

- Я?.. - засмеялась Светлана.

Сообщение на Землю было передано Сергеем Ивановичем тотчас, как только отключился Егоров. На экстренный разговор ему дали четыре минуты. Задерганный усталый службист Информационного Центра, поочередно принимавший сводки с двадцати семи лунных баз, непонимающе смотрел на Сергея Ивановича, пока тот бегло излагал сущность открытия. Неслышно вращались катушки звукозаписывающего аппарата: все, что передавалось с Луны, записывалось на ленту. Наконец, службист что-то понял:

- Вспышка? - переспросил он. - На Луне ежедневно десятки вспышек: сварка, взрывные работы...

- Но Егоров видел лицо.

- И вы верите, что Егоров видел лицо?

- Верю, - ответил Сергей Иванович.

- А доказательства у вас есть?

Доказательств у Сергея Ивановича не было. Службист Информации молча глядел на него и ждал. На секунду Сергей Иванович поставил себя на его место. В самом деле, чем можно подкрепить сообщение? Но тут он вспомнил слова Егорова: "Малыш передает информацию..." Однако, черт возьми, где доказательства? Без доказательств с Малышом на Землю соваться нечего.

Службист выключил звукозапись:

- Вы можете попасть в неловкое положение, - сказал он. Пленку я сотру.

- Но... - попытался возразить Сергей Иванович.

- Продолжайте вести наблюдения, - посочувствовал ему работник Информационного Центра. - Что-нибудь подтвердится, возобновим разговор. До свиданья, - прервал передачу.

Сергей Иванович очень хотел, чтобы открытие Егорова подтвердилось, чтобы геолог был прав. "Взрывные работы...". И почему у нас так живуче стремление объяснять все самым простейшим образом? Пульсары, геометрические фигуры на высокогорных плато Южной Америки - все объясняем понятно и просто, чуть ли не с позиций четырех действий арифметики. Потеряли способность удивляться? Стали прагматиками?.. Вот и Луна. Кому знать Луну, как не ему, начальнику геологической службы? Кажется, что Луну местами обтесывали, приглаживали, создавали на ней платформы, над пропастями - мосты. Конечно, и здесь можно найти естественные объяснения. Всему на свете можно найти естественные объяснения! Может быть, это от недоверия, от гордости, что мы, земляне, - единственные, и других таких нет?.. Даже когда в радиотелескопы идут сигналы других миров, мы спешим объяснить их помехами. Не смеем сказать - это разум? Или боимся? Или мы скептики?.. В общем, конечно, - более спокойно стал рассуждать Сергей Иванович, люди делятся на романтиков и на скептиков. Видимо, нужны и те и другие - диалектика. И все же с романтиками живется легче!