Дэниел Худ - Драконья справедливость Страница 4

— Сойдет, пожалуй, — буркнул Проун, и слуга тут же прекратил его брить. — Приготовь мне костюм для ужина. Думаю, тот, с разрезными рукавами из синего бархата — и отдай в чистку камзол, в котором я ехал. Проследи, чтобы его хорошенько почистили, а не просто окунули в лохань с горячей водой и потом повесили на просушку. Содержательница гостиницы, где мы останавливались накануне, — большая мошенница, не знающая своего места.

Лайам уже знал, что это — обычная часть вечернего ритуала. За приказом почистить одежду следовали сетования на то, что ее дурно вычистили вчера.

— Конечно, господин квестор, — отозвался слуга, роясь в недрах соседнего сундука. Каким-то образом багаж Проуна появлялся в комнатах, опережая владельца, а уж вещи Лайама и подавно. — Хотя, честно сказать, хозяин, такие пятна вывести трудновато.

— Я вижу тут еще одного наглеца, не знающего своего места, — холодно ответил Проун и отвернулся от бормотавшего извинения малого. Хотя он был и не то чтобы слишком толст, а просто дороден, но мускулы его уже стали дряблыми, щеки обвисли и брюхо свешивалось через пояс. На макушке первого квестора волос совсем не имелось, зато ниже и на висках они так и вились черными прядями, спадающими до плеч, что делало его похожим на даму, сдвинувшую вуаль на затылок. Небрежно потирая розовые свежевыбритые щеки, Проун долго смотрел на Лайама, затем вздохнул.

— Хотелось бы мне спросить, квестор Ренфорд, нет ли у вас другого платья? Почище, чем то, в чем вы есть?

Лайам так опешил, что выронил бритву. Это была чуть ли не самая длинная фраза, с которой квестор Проун за все время поездки соизволил обратиться к нему.

— Да, — ответил он, подхватывая с пола упавший предмет, потом посмотрел на свой поношенный и пропыленный плащ. — Я захватил с собой одежду получше — для заседаний.

— Могу ли я посоветовать вам надеть… э-э… ну, эту вашу одежду получше… сегодня? В восемь вечера нам предстоит ужин с эдилом Куспинианом, и хотя для вас, как для новичка, репутация ареопага мало что значит, мы — старые судейские волки — ревностно ее бережем.

Лайам проглотил ироническую реплику, вертевшуюся на языке.

— Конечно, квестор Проун. Я надену все лучшее, что у меня есть. Думаю, вы не будете разочарованы.

— Я больше беспокоюсь о том, чтобы не была разочарована вдова Саффиан, — ответил Проун, изображая легкое возмущение.

— О, я полагаю, что и она будет довольна, — ответил Лайам, думая про себя, что та вряд ли заметит, даже если он придет на ужин в костюме из мешковины. «А если и заметит, то тут же прочтет окружающим лекцию о случаях применения мешковины в преступных целях». — Что же касается госпожи председательницы, то она повелела мне ознакомиться с ключевыми делами сразу же по прибытии в Уоринсфорд. Так что не могли бы вы наконец вручить мне необходимые документы? Чтобы я на будущих заседаниях не… не уронил репутации ареопага.

Проун недоверчиво сузил глаза.

— Она что — действительно отдала подобное распоряжение?

Лайам кивнул, стараясь, чтобы улыбка его выглядела поубедительнее. Вдова Саффиан и вправду смутно пообещала, что проглядеть бумаги ему все же дадут. А «повелела» и «сразу же по прибытии» он счел возможным прибавить для вескости.

— Поскольку ужинаем мы только в восемь, я успел бы бегло их просмотреть, чтобы не лезть за словом в карман в застольной беседе.

После недолгих попыток просверлить взглядом дыру в маске совершеннейшей искренности, которую являло собой лицо новичка, так некстати выказывающего служебное рвение, квестор фыркнул и раздраженно махнул слуге.

— Найди Иоврама, пусть выдаст тебе малый ларчик с делами по Уоринсфорду. Оденусь я сам, — добавил он с жертвенным видом. Слуга стрелой вылетел в дверь.

— Весьма вам признателен, — поклонился Проуну Лайам, вновь хватаясь за бритву и принимаясь яростно ее править, чтобы не расхохотаться. Попытки чиновника втиснуться в одежду, для него приготовленную, смотрелись весьма комично. Первый квестор исхитрился каким-то чудом натянуть атласные голубые штаны, но застрял в рукавах камзола. С минуту понаблюдав за безуспешными телодвижениями толстяка, Лайам сжалился и решился ему помочь.

Неохотно проворчав что-то похожее на слова благодарности, Проун втолкнулся в камзол и принялся застегивать пуговицы. Перед тем как застегнуть очередную, он втягивал живот, и к концу процедуры его фигура обрела-таки какую-то стройность, зато лицо модника жутко побагровело. Камзол темно-синего бархата, с разрезами, сквозь которые виднелся голубой атлас подкладки, был просто чудовищен. Безвкусная окантовка бортов и петель не добавляла ему элегантности, но плоеный воротник огромных размеров, который квестор вытащил из сундука и молча протянул своему добровольному помощнику, и вовсе ошеломлял.

— Я уже давненько ничего подобного не встречал, — пробормотал Лайам, располагая пышный образчик портновского мастерства вокруг шеи первого квестора и пытаясь нащупать застежку. «Со студенческих лет, — прибавил он мысленно. — Тогда в чем-то похожем щеголяли торквейские сутенеры».

— Сразу видно, что вы — человек не светский, — фыркнул пренебрежительно Проун. Теперь голова его словно бы лежала на блюде дюйма в три толщиной.

Лайам неопределенно хмыкнул и наконец нащупал крючок.

— Готово.

Он оставил квестора как раз в тот момент, когда в комнату вошел его мальчик — с ящиком-секретером и дорожными сумками. Лайам освободил паренька от поклажи и отпустил, кинув ему монетку. Такая щедрость было вознаграждена широкой улыбкой мальчишки и негодующим фырканьем Проуна.

— Зря вы балуете этого шельмеца. Не все негодяи — слуги, но все слуги — негодяи, — веско заявил квестор, когда мальчик ушел.

— Вот потому я и не держу при себе никого, — весело произнес Лайам, распаковывая тючок. — От этой публики одни неприятности. То они что-нибудь стащат, то нагличают, то путаются у добрых людей под ногами. Прямо какое-то наказание! — Он нашарил в тючке зеленую тунику с брюками и положил их на постель. Вещи были слегка помяты, но тут уж ничего не поделаешь.

— Да? — озадаченно пробормотал Проун, не вполне уверенный, что над ним не смеются. Однако он не успел разобраться, так это или не так. В комнату вошел слуга с большим деревянным ларцом. — Поставь его на кровать, — приказал Проун. Когда слуга выполнил приказание, матрас кровати даже просел от тяжести возложенного на него груза. Первый квестор вынул из кошеля ключ, щелкнул замком. Немного порывшись в недрах ларца, Проун выудил оттуда две связки бумаг, перехваченных красным шнуром, и тщательно запер укладку. Слуга вновь взял ларец в охапку и, повинуясь жесту квестора, удалился.