Ларри Нивен - КЛЯТВА ВЕРНОСТИ Страница 4

– Это случается часто? Вам будто бы все равно…

– Нет, мне очень интересно. Ставлю пять зеленых. Видишь тот график? – Блейк махнул рукой в сторону дальней стены, на которой было написано мелом:

     СМЕЮЩИЕСЯ 3

ВЕРНУЛИСЬ ПРЫГНУЛИ 8

     ИСПУГАННЫЕ 7

– Это итог прошедшего квартала. Изучи его, – сказал Блейк. – Здешняя крыша – это отвесная скала длиной восемь миль. Сюда попадают все потенциальные самоубийцы, живущие к Западу от Скалистых гор, и некоторые из Новой Англии и Японии. Однако самая высокая вышка для ныряния – единственный доступ к краю крыши, и она забавно действует на людей. – Блейк нахмурился и почесал затылок. – Он очень похож на прыгуна. Если не вернется, у меня хорошие шансы выиграть.

Человек стоял широко расставив ноги на конце доски, думая о падении с высоты в тысячу футов. Картина печали… Пока его не ударил порыв ветра, и внезапно он закачался на одной ноге и замахал руками.

– А может и нет шансов, – проговорил Блейк. Прыгун инстинктивно боролся за свою жизнь. Внезапно порыв стих, и он чуть не упал с другого края доски. Согнувшись, он встал на колени, оперся руками, и застыл так, вцепившись в доску. Наконец он начал пятиться назад к лестнице. Достигнув ступеней, он встал, согнувшись, и стал спускаться, осторожно ступая.

– Капитан, прыгун вернулся, – обратился Блейк.

– Вижу. Хочу уточнить детали. Джо спросил:

– Некоторые из них смеются?

– Ну да. Забавное зрелище, правда? Ты собираешься убить себя. Это самое сильное заявление о том, как мир обращался с вами. По крайней мере, так говорит Рэнд. А когда ты попадаешь туда, видишь вышку для прыжков в воду, которая добавит десять футов к высоте падения!

Джо покачал головой, усмехнувшись.

– Они не все возвращаются. Один раз я видел, как там встала женщина, скинула пальто – а под ним ничего не было одето, – подпрыгнула один раз и исполнила действительно прекрасный лебединый прыжок. – Он улыбнулся, а затем покачал головой. – Но вышка вернула многих. Рэнд не глуп. Он построил Тодос-Сантос, и продолжает строить, если ты понимаешь, что я имею в виду. Он постоянно что-нибудь подправляет.

– Я хотел бы увидеть его.

– Ты увидишь его.

Счастливый случай, подумал Джо.

– Что будет с прыгуном?

– Один из боссов поговорит с ним. Обычная процедура. Рэнд хочет узнать, почему они возвращаются. Может быть, ищет пути помешать прыгнуть другим. – Блейк посмотрел на свои часы. – Этому, похоже, придется подождать. Прибывает с визитом важная шишка из Канады, и все боссы будут с ним.

– Мы можем задержать его? – спросил Джо. – Я имею в виду гражданские права и все такое…

– Конечно. Некоторые из нас – настоящие полицейские, – ответил Блейк. – Все законно. По закону Тодос-Сантос – город. Вроде города. Но страховка дешевле, если большинство из нас офицеры безопасности, а не обычные полицейские. Но это город. У нас есть даже тюрьма. И судьи тоже, хотя у них мало работы. Люди из корпорации разбираются с гражданскими делами, а уголовных преступников отправляют окружному прокурору Лос-Анджелеса.

– Да, здесь действительно все по-другому… – Джо мигнул и наклонился ближе к экрану. – Эй… – Что?

– Я видел, как мигнула лампочка. Вот эта.

– Хм. Район туннеля. Лучше проверить, это опасный участок… – Блейк нажал кнопки на пульте, и на нем зажегся ряд зеленых лампочек. – Там нет никого, кто не должен там быть. Ты уверен, что что-то заметил?

– Почти уверен.

– Наверное, кто-то из ремонтной бригады оставил свой значок в ящике с инструментами. – Блейк зевнул. – Принесешь мне еще кофе?

– Конечно.

Престон Сандерс занимал высокое положение в иерархии Тодос-Сантоса. Достаточно высокое, чтобы иметь огромный офис, обставленный по своему вкусу, с картинами абстрактной живописи и схемами горных склонов для катания на лыжах. Обшитый тиковым деревом телевизор, почти во всю стену, показывал записи горнолыжных соревнований. Мелькание изображения, переключающегося с обзорных кадров на крупный план мастера, берущего самые крутые в мире склоны, или на прыжки, обычно побуждало его посетителей просить переключить на что-нибудь другое, но Престону это нравилось.

Мебель в офисе была красного и тикового дерева, а корпуса телевизионных экранов на столе и стены были покрыты темным деревом. Когда Сандерс объяснил, какой он хочет видеть комнату, Тони Рэнд типично для него заметил: – Комплектик, а?

Сандерс иногда думал об этом. Это было достаточно справедливо. Кожа его была цвета покрытого олифой тикового дерева, и замечание Тони Рэнда относились именно к этому факту. Сандерс взглянул на Рэнда, который старательно пытался не обращать внимания на головокружительный олимпийский прыжок на экране.

– Иногда я удивляюсь тебе, – сказал Престон. – У тебя совершенно нет расовых предрассудков.

Такая тема, внезапно затронутая негром, могла вызвать раздражение у некоторых белых. Рэнд ответил:

– А они должны быть? – Он продолжал не смотреть на экран с головокружительными кадрами, и, налив себе кофе из серебряного самовара, закрыл краник. Затем добавил в чашку солидную порцию сандерсовского бренди «Карлос Примеро», слишком хорошего, чтобы тратить его на кофе.

– Конечно. Это нормально. Я не мог понять, но наконец нашел ответ. Ты до сих пор рассматриваешь Тодос-Сантос как практику перед постройкой звездного корабля, не так ли?

– Конечно, Прес. Я построил Тодос-Сантос. Кто может знать его лучше меня? Мы можем начать строить звездные корабли прямо сейчас. Конструкция проста. Что мы не можем сделать, так это построить технологическое общество, которое было бы самодостаточным, состоя только из нескольких тысяч членов.

– Знают ли директора о твоем мнении? Я удивлен, что они вообще разрешили тебе работать здесь. Они могли бы выбрать кого-то, кто считал бы Тодос-Сантос законченной вещью.

– Он не закончен. Я не думаю, что директора так считают. Они рассматривают его как практику для улучшения арколога. Я согласен с этим. Мы слишком зависим от Лос-Анджелеса, но мы выясним, что пропустили в конструкции, и в следующем аркологе это будет. Бренди?

– Не сейчас. Мне нужно увидеться с Артом до того, как он будет занят с приехавшим пожарным – удивлен, что ты не знаешь об этом. – Сандерс протянул руку к панели и повернул ручку. Изображение Олимпийских игр исчезло, появилось изображение Лос-Анджелеса, каким его видно с верхушки Тодос-Сантоса.

– Я знаю об этом. Я убедил Боннера, что буду занят весь день. Каков был твой самый большой вклад в улучшение межрасовых отношений?