Алексей Гравицкий - Вещи Страница 4

Он очнулся. Вокруг него в тающей серой дымке стояли люди. Он пригляделся: нет не люди, бесплотные они какие-то. Существ похожих на людей было четырнадцать, все они были на одно лицо. Семеро из них были одеты в перламутровые воздушные одеяния, остальные в такие же воздушные наряды, только серебристого цвета. - Очухался, - произнес один из четырнадцати глубоким грудным голосом.

- Извините пожалуйста, не могли бы вы сказать где я? - В Тайланде, - грубым голосом ответил ему другой. - Вы посмотрите на него. Какие манеры! А знаешь, что? Засунь-ка ты свои манеры себе в жопу.

Борис Вадимыч недоуменно посмотрел на него, потом на остальных. Перламутровые и серебристые одеяния... Белые халаты? - Простите, я что в больнице? - Ах извините, ах простите, - передразнил второй. - Где я? - потребовал ответа Борис Вадимыч. - Скажите, где я? Где?!

- В гнезде, - грубо ответил второй. - Ладно, - одернул его первый. - это все же наша работа, так что надо открыть глаза человеку, раз он сам не видит, что на том свете. - Где?! - задохнулся Борис Вадимыч. - В Кливленде, - вставил шпильку второй. Первый укоризненно посмотрел на второго, потом обратился к Борису Вадимычу: - Милый, ты на небесах. - Перестаньте паясничать, - обрушился на них третий - обладатель трубного голоса. - Раб Божий Борис, душа твоя принята в загробный мир, скажи спасибо, что не распалась на атомы. - Спасибо, - автоматически ответил ничего не понимающий Борис Вадимыч. - Так я что, в раю? - Нет. - Неужели в аду? - Хрен тебе, а не рай с адом, - хохотнул второй. - Вы это называете чистилищем, - мягко объяснил первый. - К делу, ангелы мои, - призвал третий. - Начнем, пожалуй. - Эй-эй, чего это вы начнете? - вскрикнул Борис Вадимыч. - Суд над Рабом Божьим Борисом. Посмотрите на жизнь этого человека.

Борис Вадимыч не знал, что видят четырнадцать нелюдей, но перед его глазами промелькнула вся его жизнь, как один миг. - Что скажите? - поинтересовался третий. - Что сказать? Да будет он обречен на муки веч... - Погодите, погодите, - залепетал Борис Вадимыч. - Как на веки мучные? - Муки вечные, - поправил первый. - Все равно. За что меня в ад? Я же ничего плохого не сделал. - А за что тебя в рай? Что ты сделал хорошего? Не мешать, это еще не значит помогать. Для того чтобы попасть в рай надо хоть что-то сделать в своей жизни для людей. - Но не в ад же. Может я ничего не сделал хорошего, но что я сделал плохого? - Ты умер. - Это все? Извините, я что сам себя переехал? - Ты говоришь, что не сделал ничего плохого, что не сам себя лишил жизни, - третий вздохнул задумчиво. - А кто пьяным вылетел на дорогу? - Ты еще не знаешь, зараза... - второй наткнулся на укоризненные взгляды и поправился. - "Раб Божий", что случилось из-за тебя с той девушкой. Что-то автоматически щелкнуло в мозгу Бориса Вадимыча: - Стойте! Если я на небесах, то где тогда Бог? И вообще, кто вы такие? Неизвестно почему, но эта реплика вызвала только улыбки у четырнадцати, а второй так просто расхохотался. Борис Вадимыч опешил. - Ты что, маленький? В Бога веришь? - отсмеявшись сообщил второй. - Но я же на небесах, разве нет? - Да, только откуда здесь Бог. - А где ему быть? - В Катманде. Бога нет. Тот, кого вы называете Богом, поразвлекся здесь и ушел. - Когда? Куда? Почему? - выпалил Борис Вадимыч на одном дыхании. - Хм, - усмехнулся второй. - Почему? Да потому, что ему надоело, наскучило. Ну сотворил он вас, ну поиграл с вами, как с котятами. Ну тысячу лет, ну две, ну десять, но сколько можно? Ему надоело и он ушел, давно ушел. А куда? Да кто его знает? Унесся куда-то, сказал, что придумал новую игру. Наверно сотворит новый мир с новыми законами и будет играть по новым правилам, пока не наскучит. - А потом? - А потом оставит свою игру тем, кому она нравится и опять уйдет придумывать что-то новое. Он добрый и не жадный, он всегда оставляет свои игрушки другим. Эту он оставил нам, вместе с вами, вот мы и играем. - И что, он не вернется? - А зачем? Кому интересно возвращаться к старым играм, в которые уже наигрался? - Значит он не вернется... - Нет. Да и потом, тебе-то что? Ты сейчас отправишься отсюда прямиком в ад. Вот, кстати, тот садист, который там всем заправляет с нашим Богом не ушел, а остался здесь. Ему здесь нравится, а нам иногда интересно бывает посмотреть, что он еще придумает. Вот уж поистине злой гений с извращенной неистощимой фантазией. - Не надо меня туда. За что? - За что? За то, что ты надрался, перестал себя контролировать и это привело к... Да чего я тебе рассказываю? Смотри! И Борис Вадимыч увидел. ...Машина подлетала к нему сзади, девушка находящаяся за рулем вскрикнула, бросила руль и закрыла лицо руками. Машина на полном ходу влетела в него. Он, смешно раскинув руки, подлетел, перекувырнулся в воздухе и упал на асфальт. Черепная коробка раскололась, как спелый орех, и Борис Вадимыч остался лежать на асфальте в луже крови. Его крови! Машина заглохла, но еще продолжала двигаться на приличной скорости. После столкновения с Борисом Вадимычем, машина вильнула в сторону и влетела в фонарный столб. Раздался металлический скрежет, грохот, лязг, брызнуло во все стороны стекло, машина умерла... Борис Вадимыч содрогнулся, но видения продолжались. ...Больница, белая койка, капельницы. На койке лежит девушка, та самая, что его сбила. Она вся в бинтах, трубках, которые обвивая ее тянутся к капельницам. Она без сознания. Милое личико и красивые руки иссечены мелкими шрамиками - это подарок от разлетевшегося вдребезги лобового стекла... ...Квартира в старом пятиэтажном доме. Комната, такая знакомая и родная. В комнате женщина - это его мать. Мать встает с кресла, идет куда-то. Она постарела лет на двадцать. Клочья седых волос, морщины, которых не было, следы долгого плача на лице. Мать ссутулилась, кажется, уменьшилась в размерах. Теперь это старый больной человек, вся ее уверенность и жизнерадостность куда-то улетучились. Мать идет на кухню, отворачивает крантик газовой плиты, садится на табуретку, всхлипывает и замирает. Она сидит долго, очень долго, бесконечно долго. Потом с грохотом падает на пол, табуретка отлетает в сторону... - Нет! - Борис Вадимыч трясет головой, но образ не исчезает. - Нет! Нет!!! Не-е-ет! Перестаньте, пожалуйста перестаньте! Образ исчезает, его больше нет перед глазами, но он сидит в голове.

- Теперь ты понял, за что? - Да. - Борис Вадимыч молчит, потом ему приходит в голову мысль. Скажите, а с тех пор, как Он ушел, хоть одна душа попала в рай? - Да, их довольно много. Это те, кто у вас причислен к лику святых. Ты готов? - Да. Нет... Не знаю. - Ну чтож, отправляйся в ад! Борис Вадимыч почувствовал, что он проваливается в бездну. - Стойте! - голос рвет тьму - это голос одного из четырнадцати. Погодите, послушайте, что я придумал. Борис Вадимыч зависает. Под ним бездна, над ним бездна, вокруг него тоже бездна. - В конце концов, так не интересно, - звучит голос. - Скольких мы туда уже отправили? Скольких отправим? И этот тоже туда попадет, но сначала пусть попробует вести праведный образ жизни. Если у него получится, то мы отправим его в рай. - А если у него действительно получится? - У него не получится, во всяком случае я сомневаюсь. Пусть вернется к жизни другим человеком с другой судьбой. Пусть попробует. Пусть делает добро. - Ха-ха-ха, - это заливается второй, его голос Борис Вадимыч уже знает. - А что, это идея. Давайте поиграем, только оболочку для него подберу я. Борис Вадимыч продолжает падать, он летит вниз, в бездну, во тьму.