Дэвид Куэльс - Если бы юность умела Страница 4

- Да, вообще-то так оно и было, - согласился Тим, чуть ли не зардевшись от смущения. - Точно так. Мы уже с ней ходили раза два гулять. Но ничего из этого не вышло, кроме пары поцелуев на сон грядущий. Она встречалась и с другими парнями, но я не слышал, чтобы кому-то удалось раскрутить ее на большее. Короче, в тот вечер я сел на скамейку, прямо с полотенцем на шее, и стал смотреть, как она тренируется. Она была классная гимнастка. А потом она сама подошла и подсела ко мне. Мы начали болтать о том о сем. И тогда, поскольку мы оба здорово вспотели и разгорячились, я ей для прикола предложил, чтобы она помылась в мужской душевой, а я - в девчачьей. Все равно никого больше в зале не было. И тут она говорит: "А может, вместе помоемся?"

- Не верю... - простонал Джим, выронив изо рта соломинку.

Тим улыбнулся:

- Сказала это и тут же покраснела. А я почувствовал, что ее эта мысль возбуждает не меньше, чем меня. Ну, взял я ее за руку и повел в душевую.

- В которую? - уточнил Род, чтобы не остаться в стороне от беседы.

- В мужскую, конечно. Я ведь не хотел, чтобы какие-нибудь девчонки меня голым застукали.

- Занятно, - протянул Джим. - Ну а вчера? Все повторилось?

- Я снял номер в Ист-Сайде. Линда, - Тим нарисовал в воздухе кавычки, пришла такая, какой она была восемнадцать лет назад. В своем гимнастическом трико. Тоненькая пленочка пота покрывала ее тело. И в руке у нее было мыло.

- Здорово, - воскликнул Скотт.

Род покосился на часы. 12:23. Он появился на свет в 12:18.

Итак, ему стукнуло сорок.

Сегодня белая квартира Рода выглядела особенно стерильной. Никто из коллег по работе и словом не обмолвился о его дне рождения, и это оставило в его сердце дыру размером с супницу. Окинув взглядом изображения птиц на стенах, Род подошел к холодильнику. В морозилке остался всего один пакет курятины с картофельным гарниром. Но завтра суббота, и утром он отправится на рынок - как и в прошлую субботу. И в позапрошлую субботу. И в позапозапрошлую...

Род засунул полуфабрикат в микроволновку, поставил ручку "жарка" на деление "медленная", соответственно отрегулировал таймер (он был не особенно голоден) и включил печь. Затем отправился в гостиную и поставил для компании "Птиц". Когда на экране появился Хичкок с пресловутыми нелепыми собаками на поводке, Род заскучал. Оглядел комнату.

И заметил конверт.

Он лежал на журнальном столике у окна. Обычный белый конверт, на котором кто-то черной ручкой вывел "РОД". Род среагировал быстро, но без лишней спешки: аккуратно распечатал конверт, разрезав его по сгибу ногтем. Внутри оказалась открытка, изображавшая толстяка, который прижимал к себе пышную блондинку и улыбался, держа в зубах ломоть пиццы. Внизу было написано: "СЕГОДНЯ ТЕБЕ СТУКНУЛО ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ..."

Род раскрыл открытку и прочел конец поздравления: "...ОПЯТЬ 39!" Увидел подписи друзей - Джима, Скотта и Тима.

Род невольно улыбнулся. Но на открытке имелся и постскриптум: "Удачного "Дебюта". Подарок от столика номер шестнадцать".

Бросив конверт на стол, Род увидел, что в нем еще что-то лежит. Вновь взял конверт, перевернул. На пол вывалилась его паспорт-карточка.

- Как она?.. - Схватив бумажник, Род обнаружил, что там карточки нет. А вот карточка из конверта точно принадлежала ему.

- Как это мо?.. - Но тут Род вспомнил, что в два тридцать проводил эксперимент в суперстерильной лаборатории. Бумажник и одежду он оставлял в раздевалке. А рядом вертелся кто-то, кому там вообще было не место. Скотт?

Да, Скотт.

Род покосился на телеэкран. Его тезка Род Тейлор нашептывал комплименты Типпи Хедрен. В его памяти всплыл образ Тэмми Уилсон. Неужели ему тоже придется сначала ее уговаривать? С минуты на минуту в дверь позвонят, и на пороге возникнет она... или андрошка, безупречное подобие Тэмми, какой она была в двадцать один год... Будет ли она в том же самом белом платье? Будет ли она немного пьяна?

Микроволновка пискнула. Но Роду было не до курицы с картошкой - пусть стынет. Он вновь задумался о той ночи.

Бегом они устремились к сосновой роще за стадионом. Полная луна озаряла серебристым сиянием траву и деревья.

- Точно в диснеевском фильме, - произнес, насколько ему запомнилось, Род.

- Ужас как романтично, - добавила Тэмми.

Они уселись на мягкое ложе из сосновых иголок. От ядреного запаха деревьев у Рода кружилась голова, точно он накурился опиума.

Они поцеловались. На вкус ее губы были как красное вино. Хихикая, она начала неуклюже расстегивать Роду рубашку. Чувствуя, что член начинает набухать, он засунул руку ей за пазуху и начал нащупывать на спине застежку бюстгальтера.

- Погоди, - проговорила она. - Дай помогу.

Тэмми опустила голову - ее длинные черные волосы упали ей на лицо - и, взглянув на свою грудь, сама расстегнула бюстгальтер.

- Он спереди застегивается, - улыбнулась она.

Он снял ботинки, а потом и брюки; все это, свернутое в узел, приземлилось у S-образного соснового корня рядом с ее трусиками. Он снял очки.

"Лучше и быть не может", - подумал он тогда. Лучше просто не бывает. От ее кожи пахло мылом, а от волос - лимонным шампунем. Он вошел в нее. Она застонала. "Сейчас кончу", - подумал он, пытаясь сдержаться. Стал думать о бейсболе, об экспериментах в лаборатории. Он очень хотел доставить Тэмми удовольствие.

И ТУТ РАЗДАЛСЯ ХОХОТ. ГЛУМЛИВЫЙ ХОХОТ!

Род почувствовал затылком их взгляды. Вообразил себе, с какими рожами они пялятся на его белую задницу, озаренную лунным светом. Может, у кого-то из них при себе фотоаппарат? Или, что еще хуже, видеокамера?

И внезапно Род обнаружил, что ему больше не следует беспокоиться насчет преждевременного семяизвержения. Его член моментально обмяк. Род замер, хотя Тэмми продолжала шевелить бедрами.

Но вот и она перестала шевелиться.

- Род? Что случилось?

Хохот продолжался.

- Род? Что с тобой?

Он взглянул на нее, и сердце у него заныло. Он не хотел, чтобы так вышло. Но разве у него был выбор?

- Я не могу... Не могу заниматься любовью у них на глазах.

- У кого - у них?

- Наверно, они нас выследили, когда мы вышли из зала. Прости меня. Очень смешно, ребята. Обхохочешься, - последние две фразы Род произнес во весь голос.

Тэмми убрала со лба прядь волос. Сверкнула зелеными глазами.

- О чем ты. Род?

Выскользнув из ее лона, Род перекатился на спину.

- Ты хочешь сказать, что не слышишь, как они над нами смеются?

- Род. Никто над нами не смеется. Мы здесь совсем одни.

Близоруко щурясь, Род попытался вглядеться в тьму, затем стал копаться в иголках, пока не нашарил очки. Серебряными статуями в лунном свете сверкали сосны. Вдали, там, где праздновали выпускной, сияли огни. Издалека докатилось эхо веселых выкриков.