Мэрион Брэдли - Меч Алдонеса Страница 4

Но Мариус, казалось, чувствовал себя легко и свободно. Он удобно устроился на некоем предмете меблировки столь модернистского дизайна, что трудно было сказать, кровать это или кресло. Я пожал плечами. Что ж, сам я научился бороться с клаустрофобией, значит, смог и он.

Я принял ванну, побрился и небрежно скатал в комок большую часть терранской одежды, которую носил во время перелета. Вещи были удобные, но явиться в них на Совет Комина было невозможно. Я надел штаны из замши, сапоги с короткими голенищами и ловко зашнуровал алый камзол, лишний раз продемонстрировав умение обходиться одной рукой. Я все еще испытывал некоторый комплекс неполноценности по этому поводу. Короткий плащ традиционных цветов рода Элтонов скрывал мое увечье. Я почувствовал себя так, словно сменил кожу.

Мариус бесцельно бродил по комнате. Я по-прежнему не ощущал исходящих от него знакомых, привычных, родственных биотоков. Я вроде бы смутно припоминал его голос и манеры, но ощущения близости, свойственного телепатам из родов, входящих в Комин, не возникало. Интересно, он чувствует то же самое или нет? А может, это просто воздействие прокаламина?

Я растянулся на постели, закрыл глаза и попробовал заснуть. Но даже тишина мешала мне. После восьми дней в космосе под непрерывный вой двигателей при постоянном отупляющем действии седатива в крови… В конце концов я сел и придвинул к себе один из своих чемоданов — тот, что поменьше.

— Мариус, сделай мне одно одолжение.

— Конечно. Какое именно?

— Я все еще тупой от прокаламина. Сумеешь открыть матричный замок?

— Если он несложный.

С таким замком справился бы даже нетелепат, настроив свой мозг на довольно простой психокинетический код, излучаемый кристаллом матрицы, который не давал замку открыться.

— Совсем несложный, просто он настроен на меня. Войди со мной в контакт, и я передам тебе код.

Ничего необычного в этой просьбе не было — во всяком случае для членов одной семьи телепатов. Однако во взгляде его я прочел панический страх. Я удивленно уставился на него. Но потом улыбнулся. В конце концов Мариус меня почти не знает. Он был совсем ребенком, когда я уехал, так что теперь, надо полагать, видит во мне почти что чужака.

— Ох, ну ладно. Я сам.

Я вошел с ним в телепатический контакт, легко, чуть заметно коснувшись самого поверхностного слоя его мыслей и одновременно представив себе код матричного замка. Однако мозг Мариуса оказался полностью заблокирован, словно он был вообще с иной планеты и уж во всяком случае не телепат. Я удивился, почему-то почувствовав себя чрезвычайно уязвимым, незащищенным, как будто лишенным кожи.

Впрочем, откуда у меня уверенность, что Мариус должен быть телепатом? У детей до определенного возраста эта способность проявляется слабо, а он был совсем малышом, когда я покинул Дарковер. Он слишком многое унаследовал от нашей матери-землянки. Так что телепатические способности в нем могли и не проявиться.

Он поставил открытый чемодан на кровать. Я достал оттуда небольшой квадратный футляр и протянул ему.

— Не самый лучший подарок, но по крайней мере я помнил о тебе.

Он неуверенно открыл футляр и взглянул на лежавший в нем бинокль, сверкающий линзами и совершенно чуждый на этой планете. На лице у Мариуса появилось странное выражение смущения и растерянности, когда он взял бинокль в руки. Затем, не сказав ни слова, он положил его обратно в футляр. Я почувствовал смутное раздражение. Я не ожидал горячей благодарности, но он мог хотя бы сказать спасибо. Об отце он тоже не спросил.

— Земляне делают потрясающую оптику, — произнес он, немного помолчав.

— Да, линзы обтачивать они умеют. И еще строить космические корабли. И это, пожалуй, все.

— И еще они умеют воевать, — добавил он, но я не поддержал подобного разговора.

— Я тебе сейчас еще фотокамеру покажу. Только не спрашивай, сколько она стоила, все равно не скажу. А то ты еще подумаешь, что я совсем с ума сошел.

Я рылся в чемоданах, а Мариус сидел рядом, разглядывая то, что я доставал, и задавая вопросы. Он явно заинтересовался содержимым моего багажа, но почему-то хотел это скрыть. Интересно, почему?

Наконец я извлек длинный сверток — меч. Когда я к нему прикоснулся, у меня сразу возникло знакомое ощущение отвращения и удовольствия…

Пока я был вне Дарковера, матрица оставалась как бы мертвой. Она словно спала. А теперь, скрытая между клинком и рукоятью нашего фамильного меча, матрица ожила. И заставила меня задрожать. Вне Дарковера это был просто обычный кристалл, но теперь, подобно живому существу, он наполнился странной, могучей и живительной энергией.

Как правило, матрицы совершенно безопасны. Это всего лишь металлические или каменные пластины, способные отзываться на сигнал, поданный на психокинетической волне определенной длины, заставляющий их излучать энергию. Матричная механика, что бы ни думали о ней земляне, это просто наука, освоить которую может каждый. Самый обычный специалист по матрицам способен научиться излучать необходимые психокинетические сигналы вне зависимости от своих врожденных телепатических данных. Конечно, телепатам этого достичь гораздо легче, особенно в высших сферах матричной механики.

Но то была МАТРИЦА ШАРРЫ! Настроенная не только на телепатические центры мозга, но на всю нервную систему, центральную и периферийную.

И обращаться с нею было опасно. Матрицы такого типа по традиции прячут в каком-либо оружии. Впрочем, матрица Шарры сама была страшным оружием. И лучше всего было спрятать ее в рукояти меча. Или еще лучше — в литиевой бомбе. В такой бомбе, которая могла бы взорваться и уничтожить и эту матрицу… и меня вместе с нею…

Мариус неотрывно смотрел на меня. Лицо его застыло от ужаса. Он весь дрожал.

— Это же матрица Шарры! — шепотом произнес он, едва разжимая губы. — Зачем она тебе, Лью? Для чего?

Я повернулся к нему.

— Откуда ты знаешь, что это такое?… — хрипло спросил я.

Ему никогда и никто не рассказывал об этом. Такое решение принял отец. Я встал. Подозрительность вновь овладела мною. Но я не успел договорить. Меня прервал внезапный сигнал интеркома. Мариус взял трубку. Потом протянул ее мне.

— Это официальный запрос. Лью, — тихо произнес он.

— Третий департамент, — раздался в трубке четкий, бесстрастный голос, когда я назвал себя.

— Ад Зандру! — пробормотал я. — Так скоро? Нет-нет, продолжайте, это я не вам.

— Официальное уведомление, — услышал я монотонную речь. — Мы получили официальное заявление о намерении убить в честном поединке некоего Льюиса Элтона-Кеннарда-Монтре-Элтона. Заявитель назвал себя Робертом Рэймоном Кадарином. Адрес неизвестен. Уведомление представлено в соответствии со всеми юридическими нормами. Прошу подтвердить получение или представить юридически приемлемый отказ с объяснением причин.