Сергей Подгорный - Чужой мир Страница 4

До тех пор, пока не закрылся входной люк корабля, и даже в первую минуту после этого Булочкин просто _знал_, что вступил в контакт с существами из _другого_ мира, что они совсем не такие, как люди, и их мир, который он в конце концов увидит, будет совсем не то, что Земля, но он _не понимал, не отдавал себе отчета в том, насколько_ они совсем не такие и в _какой_ мере их мир не похож на тот, который он навсегда оставляет.

Растерянно и беспорядочно оглядывая все, что открывалось внутри корабля, Булочкин стал выглядеть так же неуверенно, как человек, вдруг очутившийся на канате над пропастью. Он не мог понять назначения окружающих его вещей и их совокупностей, не мог даже приблизительно описать многие из них, понять, куда можно ступать, к чему можно, а к чему нельзя прикасаться.

Но инопланетяне знали, что так все и будет. Один из них, по-прежнему дрожащий, переливающийся и мерцающий, зашел вперед, и из его переговорного устройства раздалось: "Не пугайтесь. Идите за мной".

Кроме сопровождавших Булочкина, на корабле было еще три члена экипажа. Они ожидали в просторном, хотя по земным меркам и низком, круглом помещении в центре корабля. Булочкин, чувствуя тяжелую усталость, почти уже ничего не соображая, остановился, не доходя шагов пяти до них, глядя на их желто-зеленоватые лица, общее выражение которых было доброжелательно и приветливо. Маленькие гибкие фигуры инопланетян, их лица трепетали, словно под токами огромного напряжения, и Булочкина вдруг непонятным образом озарило, он понял, что так оно и есть, но только эти неотвратимые токи - _Время_...

Тогда, глядя на существ из другого мира, он был потрясен своей догадкой, но - с одной стороны - она не вызывала сомнений, а с другой - он не был способен задуматься над ее смыслом и вероятностью. Теперь, вспомнив то внезапное озарение, потрясение, вызванное им, Булочкин подумал, что было бы удивительнее, окажись по-другому.

Одинаково течет время в любой точке Земли, но даже на Земле у существ, которые многие миллионы лет назад имели, пожалуй, общих предков, темп времени заметно разный: стрекоза и улитка, белка и черепаха, тунец и губка... Есть водоросли, вырастающие за сутки на полметра, и есть деревья, которые и через десятки лет после того, как из семени проклюнется росток, больше похожи на чахлый кустарник...

И все же даже теперь он почувствовал неодолимый озноб, вспомнив хозяев звездолета. Да, они отлично знали, что если будут вести себя естественно, то лишь смертельно испугают человека у костра, им было трудно подлаживаться под его темп, но на первой стадии контакта это было необходимо. А потом, считали они, когда он окажется уже в корабле, ему можно будет объяснить, для начала - хотя бы самое необходимое, и он начнет спокойнее воспринимать то, что увидит.

Булочкину предложили сесть, и он, хотя не сразу, сел в невесть откуда появившееся, как раз по его комплекции, кресло. Астронавты из созвездия Ориона стали полукругом перед человеком, и из переговорного устройства одного из них (Булочкин еще не мог их различать, они, в совершенно одинаковой форме, казались для него на одно лицо) вновь, как около костра, заспешил захлебываясь голос неестественный для человеческого уха, словно взятый напрокат у героя мультфильма. Опять сначала пошли приветствия, а потом - деловая часть.

"Совсем как у нас", - машинально отметил Булочкин, но тут же догадался, что у _них_, наверно, по-другому даже это, но они хотят, чтобы было побольше привычного ему.

Приветствия были напыщенными, деловая часть началась почти без перехода. Его просили не придавать значения естественным в таких обстоятельствах чувствам опасности, неуверенности, страха за себя и свое будущее. Он должен спокойнее относиться к тому непривычному и, возможно, невероятному; что окружает его, а таким для него является здесь почти все.

- Это естественно, - торопливо убеждал голос из переговорного устройства. - Вспомните хотя бы, как на вашей планете различались культура, образ жизни цивилизаций и племен, разделенных расстояниями или естественными преградами. Со временем вам станет понятным многое. Мы приложим для этого все силы. После всестороннего изучения индивидуальных особенностей ваших биохимических процессов, психики, особенностей восприятия, мышления и так далее - мы будем в состоянии сделать наше взаимопонимание более полным. Есть средства и методы, позволяющие надежно улучшать память и мышление; именно это мы имеем в виду. Ваш мозг обладает многими возможностями, но далеко не все они и не полностью используются вами, потому что для этого еще не назрела настоящая необходимость. Вы будете открывать резервы мозга и овладевать ими по мере усложнения вашей цивилизации, которому суждено происходить все стремительнее...

До Булочкина вдруг ясно дошло, что с момента встречи с пришельцами он чувствует себя, как шахматист в жестоком цейтноте. Ему не хватает времени, чтобы по-настоящему задуматься, он не успевает за событиями, хотя хозяева звездолета делают для этого все, что в их силах. Стремление не отстать выматывало его все больше. На какое-то время он перестал воспринимать голос из переводного устройства: тот звучал, но не достигал его сознания.

"Они хотят меня обследовать, а затем сделать что-то с моим мозгом, застрял он на этой мысли. - Сначала они меня обследуют, а потом что-то сделают с моим мозгом..."

И вот тогда, впервые с начала контакта, Булочкину стало страшно. Это был инстинктивный страх, как есть инстинктивное отвращение. Булочкин не сразу понял, отчего ему стало так страшно.

Между _знанием_ чего-то и _осознанием_ всегда лежит какой-то отрезок времени. Чем меньше мы подготовлены к восприятию события, тем больше времени требуется, чтобы осознать его значение и последствия. И бывает так, особенно в критические моменты, что новая информация еще до того, как полностью осознается, начинает руководить нашими поступками. Мы говорим тогда, что поступаем инстинктивно, бессознательно, но спустя некоторое время приходим к выводу, что у нас были веские основания поступать именно так.

Булочкин отлично понимал, что его жизни ничего не угрожает, подобные опасения просто не приходили ему в голову. Но есть страх не менее сильный - это страх потерять себя, перестать быть собой. Больные неизлечимым психическим расстройством нередко вызывают такие же чувства, как и умершие. Булочкин навсегда терял планету Земля - ее города и леса, моря, океаны, горы и реки, небо голубое и небо в серой пелене туч, цветы в скверах и солнечные закаты, новые книги и красивых женщин, ощущение своей причастности к миллионам и миллионам таких же, как он сам, очень разным, но в главном - таких же. Он навсегда терял целый мир, и взамен оставалась лишь память о нем - бледное и поверхностное отражение, которое, не обновляясь ежедневно, отодвигаемое новыми поразительными впечатлениями, обречено терять краски, подробности и четкость.