Альгис Будрис - Железный шип Страница 4

Своему первому амрсу он просто не мог позволить уйти. Слишком долго он учился искусству гона.

Скрипучие, острые песчинки под его ногами неприятно поскрипывали. Амрс шуршал на его плечах. Птица состояла из сплошных острых углов и колючек, болезненно впивавшихся в тело Белого. Главные крыловые кости птицы включали в себя по несколько суставов. Руки амрса росли от локтей. Крылья же амрса, от рук вниз, крепились на чем-то, напоминающем необыкновенно длинные человеческие мизинцы. Придающие крыльям жесткость ребра, представляли собой крепкие хрящи, растущие из суставов этих мизинцев, из запястий, и так вплоть до локтей. Вообще крылья амрса были похожи на полуразрушенный навес. Джексон пытался уложить крылья и так и эдак, свернуть, но напрасно – то одно крыло, то другое сваливалось вниз, начинало раскачиваться в такт ходьбе, в результате – коготь на кончике крылового мизинца резал Белому ноги. Когда ему это в конец надоело, он сбросил амрса на песок и обвязал птицу ее же собственной бахромой. Но получившийся в результате этого жесткий сверток еще больше резал спину и то и дело скатывался вниз.

После трех сотен шагов в свертке нашелся острый шип, глубоко вонзившийся в самую широкую из Джексоновых ран – в разорванный клювом амрса верх плеча. Края зияющей раны уже подсохли и затвердели, кровавая борозда внутри была засыпана песком и поэтому не подтекала. Конец раны доходил до перекрученных реберных мышц. Появление такой раны на теле заинтересовало Джексона необычайно – во-первых, было странно и любопытно потрогать себя внутри, а во-вторых, доставляла удовольствие сама мысль о том, что не будь он могучим и победоносным Почтенным, то наверняка бы уже давно жалобно дрожал и скулил. То, что человек должен опасаться причинять вред своей плоти, Белый понимал очень хорошо. Он по себе знал, что даже небольшая рана несла с собой много неприятностей, из чего следовало, что следить за собой было умнее. Однако вместе с тем Белый отметил, что главным в ране является не величина, а само ощущение, которое либо заставляет человека кричать, либо он терпит и молчит. Именно поэтому он и решил стать Почтенным. И сегодня он им стал – Почтенным с белым шрамом от удара клюва амрса. Почтенным, который время от времени сбрасывает своего амрса на песок, растягивается рядом и слушает дюны, а звезды и небольшие луны дают ему тот незначительный свет, который освещает его путь. Белый возвращался к Шипу, туда, где с завтрашнего дня он будет жить уже по-другому.

2

До рассвета оставалось уже совсем немного, когда Джексон наконец увидел на фоне начинающего сереть неба тусклые очертания Шипа. Одновременно с этим он услышал невдалеке от себя шаги – по песку шел человек. Вероятно это Джексон Черный идет по хребту соседней дюны к нему на встречу.

По традиции Почтенный должен был дожидаться прихода людей, сидя на солнечной стороне Шипа. Рядом с ним должна была лежать его добыча. Встречают их люди, поднимающиеся утром для работы в полях. Тот Почтенный, чья охота увенчалась успехом, по традиции оставался в пустыне до наступления света, даже если в этом и не было нужды. Люди, случайно встретившие Почтенного до восхода солнца, должны были делать вид, что не замечают лежащей у него на плечах туши. Идея сводилась к тому, чтобы придать появлению убитого амрса видимость естественности и самопроизвольности, как, например, метеоритный дождь. Почтенному надлежало держать себя очень спокойно, не замечать внимания других – по крайней мере до тех пор, пока вокруг не соберется достаточно народу, чтобы потом уже возликовать должным образом.

Этот бессмысленный ритуал был известен всем, но мало кто обращал на него внимание. Происхождение ритуала восходило к тем далеким временам, случившимся, может быть, дюжину поколений назад, когда некий благочестивый глупец решил вдруг усложнить всем жизнь особой манерностью. Основная проблемой в отношении всей этой чепухи, которая дескать должна была делать жизнь людей лучше и интересней, заключалась в том, что на самом деле ничего хорошего это не давало, а интересы свои человек по-прежнему должен был отстаивать сам. Со временем даже сообщество фермеров поняло это. И Джексон Белый всем сердцем надеялся, что сегодня, в день его первой добычи, столпы Почтенных, вроде его брата, отметят-таки это событие, например, пожмут ему руку, а потом уже начнут все эти игры с неожиданным обнаружением охотника рано по утру. Если все пройдет обычным чередом, то, Белый был уверен, вопреки всем традициям брат Черный наверняка расстроится.

Внезапно он почуял исходящий от амрса тот характерный острый запах, который был знаком ему с детства. Судя по приметам, он уже вошел в место относительной безопасности, хотя вокруг еще расстилалась пустыня и дышать в холодном воздухе было трудновато. Джексон осторожно расстегнул ремешок и снял шлем. Он находился на приличном расстоянии от Шипа, ни один из фермеров сюда не отваживался заходить. Еще немного, и он ступит на полосу сорной травы, шириной дюжины в четыре футов, предшествующую полям. Зимой эта полоса сжималась до двух дюжин футов. В то же время года, когда дни были длинными, а высоко стоящее Солнце заставляло сверкать тонкие решетчатые конструкции на вершине Шипа, ширина полоски увеличивалась до пяти дюжин футов. Никто не пытался выполоть эту траву и расширить за ее счет свое поле, считалось, что она должна быть здесь и все тут. И это было странно, потому что фермеры, Джексон Белый понял это очень рано, ночи на пролет только и думают о том, как бы оттяпать у своего соседа дюйм-другой пахотной земли и поминают недобрым словом Возмир.

Это действительно был Джексон Черный, высокий и с бугрящимися на животе мышцами – предметом тайной зависти Белого. Короткие волосы Черного говорили о том, что он является посвященным Почтенным. Темные провалы глазниц и рта четко выделялись на светлом лице Черного. Джексон Белый остановился, но снимать амрса с плеч не стал, стараясь держать свою добычу легко.

– Добро пожаловать, Почтенный, – приветствовал его Черный.

В грубом басовитом голосе брата, который у Белого всегда был связан только с хорошим и дружеским участием, ему вдруг послышалось что-то необычное, какое-то странное придыхание. Черный сделал два шага вперед и тронул его за плечо – если это было то, на что Белый так надеялся, что же, пусть так. Было еще довольно темно, но Белый разглядел горькие складки по краям широкого рта брата. Когда же Черный протянул руку и потрогал амрса, Белый начал успокаиваться. Некоторое время назад он понял, что люди верят только в то, до чего могут дотронуться – во все остальное они верят только в том случае, если говорящий обязательно добавляет, что трогал это руками сам.