Александр Луговской - Дожди Земли Страница 4

При приближении к нему вспыхнули огни готовности.

Пилот пришел в несвойственное ему умиление: хоть чтото родное, с его корабля. Он обошел Диск, ведя ладонью по гладкому металлу, коснулся услужливо выдвинутого трапа; но увидев в дальнем конце огромного зала разобранный на части вездеход-универсал, поспешил к нему.

Это была самая нужная при исследованиях машина - высококлассный компьютер, микролаборатория, наконец, высокие скорость и мощность делали ее незаменимой.

Поисковики в шутку называли эту машину везуном. Сейчас везун представлял аккуратную груду узлов и блоков, которые предстояло собрать, настроить, просто уговорить работать. "То ли тебя везут, то ли ты везешь",улыбнулся Пилот. Еще он подумал о том, что надо составить программу для РАРов - роботов "Автономного рейда" и что для этого нужен Мозг.

В двух других зданиях были расположены лаборатории и, чему Пилот был рад больше всего, Мозг. Причем Мозг был, в отличие от лабораторий, в полном порядке.

Все остальное предстояло монтировать. Месяца на три работы.

Когда Пилот вышел из последнего здания, закончив осмотр, солнце уже касалось горизонта. Человек решил, что для первого дня потрудился нормально и теперь может позволить себе отдохнуть.

В своей комнате, уже раздеваясь, подошел к стулу.

Разучившись за день удивляться, ткнул пальцем в клавишу, на которой был изображен четырехугольник, разделенный пополам, - символ бортжурнала. На дисплее вспыхнула зеленоватая надпись: "Запись произведена".

Большим пальцем правой руки Пилот коснулся верхнего края экрана, удостоверяя подлинность записи. Здесь можно, если ты устал, позволить себе маленькое нарушение: не просматривать - все равно никто не проверит.

Сон пришел сразу. Мягкими светящимися красками выросли в мозгу волшебные орнаменты повторяющихся протуберанцев. Словно этим узором хотели что-то втолковать непонятливому ученику и, видя непонимание, повторяли и повторяли объяснение. Потом орнамент стал понятен или почти понятен. Спрашивая о чем-то важном, он убеждал, гипнотизировал, заставляя совершить чтото... Но что? Думать! Думать! Думать! Убрать ошибки!

Помочь убрать ошибки!

Проснулся Пилот еще до рассвета. Настроение, пока он не вспомнил, где находится, было по-утреннему хорошим. Но робот, со своим "Ваш завтрак...", поставил все на свои места. И настроение тоже. Тогда Пилот встал и, позавтракав, обреченно пошел в ангар. Сегодня надо было составить программу для РАРов по ремонту вездехода. Он не сразу заметил изменения в пейзаже. Лишь приглядевшись внимательнее, обнаружил, что трава и ветви кустарника словно ожили. Их шевелил слабый ветерок. Казалось, планета изучила причины недовольства человека ландшафтом и устранила их. Кроме того, у кромки горизонта появились горы. Пилот скептически хмыкнул и направился в ангар. Там, не доходя до везуна, он задержался у Диска, постоял в нерешительности и залез в кабину. Привычно расположился на сиденье, дал спине и ногам привыкнуть к креслу и педалям, нажал кнопку подъема опор. Их телескопические штанги вползли в корпус, однако сам Диск остался висеть в воздухе. Потом медленно двинулся к выходу из ангара.

Подняв аппарат на триста метров и выслав вперед небольшую сигару охранника, Пилот включил программу произвольного поиска - надо было отвлечься от управления и подумать. Ведь не просто так он отложил работы по восстановлению вездехода. Что-то толкнуло его на это.

Зачем он полетел? Не любоваться же пейзажем. Пейзаж...

Почему-то он не доверял этой симпатичной картинке, что его окружала... Вот оно, недоверие.

Под машиной проплывал все тот же гладенький зеленый ландшафт. Сбалансированный абсолют приятных цветов и линий, вызывающий только положительные эмоции. Каждое дерево просилось на картину, каждый ручеек- па полотно великого мастера. А он почему-то этому не верит. "Есть лишь два варианта: или доказать себе, что это обман, или поверить. Но чтобы поверить, опять же надо доказать".

Диск совершал уже шестнадцатый виток по расширяющейся спирали, а пейзаж так и не менялся. Локатор тоже не показывал ничего неожиданного. Лишь в тридцати километрах впереди по траектории экран выдавал слабенький всплеск охранника.

Пилот сменил программу машины па возвращение и увеличил скорость.

В ангаре он еще долго сидел задумавшись. Полет ничего не дал. И, вероятно, не даст. Необходимо что-то другое...

Центр управления колонией снял напряжение, успокоил его сумбурные мысли. Работа с Мозгом, даже по составлению программы для РАРов, требует полного средоточия. Автоматически, словно сам был роботом не последней категории, поочередно проделал шесть подготовительных операций и наконец надел шлем. В голове возникла картина, состоящая из массы графиков, уравнений в двоичной системе, которые он решал несколько часов, запоминая полученные результаты, опять считал. Конечный результат нанес на кристалл и, не дожидаясь сигнала "отбой", снял шлем. Посмотрел на часы. Прошло всего две минуты. Порадовался тому, что квалификация осталась в норме, что скорость счета на прежней... "Скорость. А что, если пройти над планетой на большой скорости? Ведь если этот пейзаж иллюзия, то не вся же планета перестроена. А если не вся, то на перестройку ей необходимо время. Пусть минимальное, но необходимо. А перестроечка-то глобальная, с такой быстро не управишься. Не успеешь". Но где-то в подсознании - другая мысль, почти неосознанная: "Ну и что. Даже если это перестройка, тебе ведь это ничего не даст. Ты теперь - колонист. Вечный пленник".

Но ноги несли его уже к Диску. Заняв кресло, Пилот отключил микрокомпьютер и перевел машину на ручное управление. "Чтобы в случае чего винить можно было только себя", - улыбнулся он невольно промелькнувшей мысли. Блеснув полированным боком на выходе из ангара, Диск стремительно ушел вверх. Пилот вел его без какой-либо программы, произвольно меняя курс и высоту, потом перевел небольшой рычаг на пульте в положение "ноль же" и вдавил клавишу форсированного хода на подлокотнике. Со стороны могло показаться, что Диск просто растворился в воздухе - настолько большим было ускорение. Человека спасал лишь блок ограничителя гравитации, который так же успешно боролся и с последствиями сильного ускорения. Вскоре пультовый контроль выдал красный сигнал. Если теперь не снять мощность с двигателя, то перегрузка нарастет лавинообразно. Впрочем, об этом еще никому не удалось рассказать. Лицо Пилота покрылось капельками пота. Он думал о трехкратном запасе прочности, с которым якобы, по легендам десантников, делались подобные диски. Пересилив себя, посмотрел на равнину, простирающуюся внизу. Пейзаж был все тот же. Что-то мешало определить границу изменений. Человек вспомнил об охраннике, который шел впереди на тридцать километров. Еще не успев подумать, одним коротким сигналом послал его домой. Раскаленная до вишневого цвета сигара охранника мелькнула на торможении и растаяла где-то за кормой. Обман удался. То ли планета подумала, что человек решил больше не испытывать ее возможностей, то ли еще что, но Пилот увидел прямо по курсу границу зеленой зоны. Даже не границу, а стремительно расходящуюся в сторону от Диска волну перестройки. Этот гигантский вал гнал перед собой стены черно-фиолетовой пыли, пронизываемые тусклыми вспышками. После возвращения охранника волна еще не успела набрать нужной скорости.