Сергей Подгорный - Свидание Страница 4

Кукин с усилием отвернулся. Как только он перестал всматриваться и вслушиваться, страх, еще не успевший по-настоящему навалиться, вновь стал отступать куда-то в глубину.

С того момента, когда понял: _он не знает_, что светится у павильончика, Кукин находился в состоянии ошеломленности, которое усиливалось.

"Ведь там есть что-то еще... _какое-то движение_... Что-то... - или кто-то? - есть..." - понимал он.

Да, вглядываясь до боли в висках в желто-зеленый свет, вслушиваясь в чудовищно странные звуки, он различал теперь во тьме какой-то силуэт... нет - силуэты и какое-то движение...

Несколько минут Кукин сидел без мыслей, считая, что запретил себе думать, чтобы собраться с силами, а на самом деле - ошеломленный и раздавленный. Да, что-то там определенно было: едва различимое, в которое наяву всматриваешься, словно во сне: всматриваешься, но оно не становится яснее.

"Но что же я видел?.." - с усилием припоминал Кукин, когда придавленность отпустила. Казалось, проще было повернуть голову и снова вглядеться, но эта мысль даже не приходила Кукину, он чувствовал: рано. Это будет для него слишком преждевременно, ему надо собраться, хоть как-то освоиться с уже увиденным и услышанным, подготовить себя к реальности этого - вон там, лишь метрах в сорока.

"Да в порядке ли я? - спросил он себя. - Не бред ли это? Не галлюцинации ли?.. Нет, чего-чего, а этого со мной никогда не бывало..."

Он преувеличенно внимательно стал осматривать все вблизи себя: вот клумба, огороженная наискось вкопанными кирпичами, на клумбе неизменные георгины, сальвии, астры... вот ползет жук - нормальный коричневый жук с усиками, ног - шесть, не восемь и не десять... Кукин ущипнул себя за щеку, скривился.

"Но что же именно я видел?.." - снова подумал, убедившись, что ему не чудится и способен рассуждать здраво. Перед светильником, ничего, кроме самого себя, не освещавшим, что-то было, но Кукин понял, что видит там что-то, в тот самый момент, когда отдернул взгляд в сторону, ошеломленный заполнявшим его страхом.

То, что он успел различить, не называлось известными ему словами, и, безуспешно промучавшись, Кукин задал вопрос, который уже давно, но робко маячил в его сознании: "_Что же такое все это_?.."

Как и вопрос, в его сознании (вначале слабым проблеском догадки) маячил и единственный ответ, но этот ответ был настолько невероятен, что Кукин и на этот раз не решился сказать его себе.

Страх отступил, но Кукин _знал_, что он вновь захлестнет, стоит лишь повернуть голову к желто-зеленому свету. Он также знал - был _уверен_, что с ним ничего не случится, если будет просто сидеть на скамье, хотя не мог понять, откуда у него это _предзнание_?

"Сколько я смогу смотреть туда?.." - спросил он, чувствуя, что уже владеет собой, что стремление понять, что же там такое и что происходит с ним самим, отодвигает воспоминания о только что пережитом страхе. Он, ошеломивший своей силой, придавивший предчувствием своей беспредельности, вызвал у Кукина протест, был унизителен: Кукин чувствовал, но не мог _поверить_, что не в состоянии его подавить.

Он подобрался, сжав кулаки так, что побелели костяшки, повернул лицо к желто-зеленому свету, вглядываясь и считая про себя. Он смог досчитать лишь до двадцати, уже на счете "пять" сбившись на скороговорку, а цифры начиная с одиннадцати произнес слитным шепотом на судорожном вдохе, чувствуя, что ноги приподнимают его со скамьи и каждое мгновение вдох может смениться криком безумного ужаса.

Еще четверть минуты назад Кукин считал, что глубоко ошеломлен и пережил невероятный страх, что есть предел всему: дню и ночи, силе ветра и размаху крыльев, сроку жизни и невезению. Теперь, с трудом приходя в себя, медленно обретая способность мыслить, он с глубочайшим удивлением понимал, что у страха, которого по-прежнему только коснулся, и у ошеломленности, повенчанной с ним, нет предела...

Кукина охватили паника, желание бежать, спрятаться, укрыться с головой, ничего не видеть, не слышать... ни о чем не думать. Он каким-то образом по-прежнему знал, что на этой скамейке ему ничего не угрожает, но, с трудом подавив желание вскочить и бежать сломя голову, медленно поднялся. Стараясь шагать неторопливо, стремясь даже краем глаза не поймать желто-зеленоватое свечение, забыв сумку с вещами, пошел к черному, едва различимому силуэту своего дома. Походка его была деревянной. Несмотря на усилия воли, он все ускорял шаги, словно кто-то нагонял его сзади, уже чуть ли не дыша в затылок, неведомая опасность таилась по сторонам дороги и впереди. По лестнице он поднимался, едва дыша открытым ртом, чувствуя, как останавливается сердце, и, когда отпер, наконец, дверь квартиры, включил свет - без сил привалился к стене и несколько минут жадно хватал воздух, как человек, вынырнувший с большой глубины и избежавший там смертельной опасности...

Через полчаса Кукин снова шел к развилке: сила сильнее испытанного страха вела его туда. Это было не любопытство - это были необоримое желание и _долг_ понять, постичь или - хотя бы - увидев, запомнить _это_ для других, которые будут в состоянии понять и постичь.

Впервые за однообразные годы Кукин ощущал себя без скорлупы привычных воззрений, опыта, вселяющего уверенность в стандартных жизненных передрягах, без того, скопленного до этой ночи, что считал своим главным богатством. Он снова шел серединой шоссе, но теперь вокруг него простиралось не спящее село с однообразными, скучными окрестностями, а жуткая беспредельность Мира, и звезды над горизонтом и головой уже не были огоньками, украшающими общую картину ночи, их вид не развлекал глаз, а насмешливо и отчужденно морозил кожу наглядностью беспредельности Мира и необъятности его тайн. Серединой шоссе шел путник, очнувшийся от долгого полусна, с нескончаемым удивлением ощущающий свою открытость всему вокруг, свою бесконечную связь с простирающимся вокруг Миром, и - в то же время свою обособленность от него, которая, не дана траве и деревьям на обочине, обособленность, определенную особым предназначением его - Человека, которого Мир создал, чтобы постичь самого себя.

Кукин шел, в удивительном прозрении понимая, что его испугало не столько само _неведомое_, с которым столкнулся, сколько внезапное открытие, что _оно существует вокруг_ и _существовало_ все то время, пока он необременительно копошился в своем удобном мирке, не поднимая голову выше забот насущных.

"Неужели пригрезилось? Неужели там уже ничего и никого нет, все исчезло?.." - тревожно шептал он, ускоряя шаги и чувствуя, что если чего-то и боится - то только этого...