Марек Панкциньски - Возможность проникновения Страница 4

То был томик поэзии "Сезон в аду" Артюра Рембо.

Инспектор снова натолкнулся на фрагмент, помеченный сбоку еле заметной волнистой карандашной линией: "Я открыл цвета гласных! А - черное, Е белое, И - красное, О - голубое, У - зеленое. Я установил форму и такт каждой согласной и в инстинктивных рифмах льстил себе, что открыл поэтическое слово, которое когда-нибудь доступно будет разуму каждого. Я резервирую за собой право перевода." Бом захлопнул томик и неодобрительно покачал головой. Метафоры, намеки, следы... скорее всего никуда не ведущие. Можно ли строить на этом следствие?

Возвращаясь в комиссариат, он почти физически чувствовал дразнящую близость разгадки. Это раздражало, ибо решение самым злокозненным образом ускользало из сознания. Войдя в комнату практиканта Бутлера, он все еще был раздражен.

Бутлер, мощный и кряжистый, сидел, опершись локтями на стол. Напротив него, в кресле, курила сигарету миловидная тридцати-с-чем-то-летняя брюнетка.

- Инспектор Бом, - представил его Бутлер.- А это госпожа Ребека Вансен.

- Добрый день, господин инспектор. Вам не кажется, что ваш подчиненный задерживает меня в комиссариате чересчур долго?

- Это входит в его обязанности. - холодно ответил Бом. - Продолжайте, пожалуйста, коллега Бутлер.

- Итак, вы утверждаете, что в среду вечером вы были на лекции мужа, посвященной новым аспектам специальной теории относительности... Потом, примерно около девяти, вы вместе с мужем отправились на прием к Артуру Ворингхему. Ваш муж может подтвердить, что между концом лекции и приемом вы только на минуту заскочили к себе, не заходя к Давиду Культерманну. Но может ли кто-нибудь доказать, что на лекции, либо у Ворингхема вместо вас не была ваша сестра-близнец, которую - по вашим собственным словам "очень трудно" отличить от вас?

- Это нонсенс. Сестра живет на другом конце континента. Кроме того, мы с ней в ссоре.

- Это не довод, госпожа Вансен. Мы вынуждены будем это проверить.

Ребека пожала плечами.

- Ну хорошо. Начнем с другого конца. Зачем вы приезжали к вашему бывшему мужу и о чем вы с ним разговаривали?

- Давид интересовался исследованиями моего мужа в области теории относительности. Он спрашивал о последних результатах, хотел получить приглашение на лекцию. Я дала ему приглашение, но он со мной не поехал. Сказал, что ждет звонка от издателя...

- Он вам не говорил, над чем работает? Может быть, что-нибудь связанное с теорией относительности?

- Почти ничего... сказал только, что... "он может поразить моего мужа некоторыми практическими приложениями его теории". Но в чем они заключаются, не сказал. А ведь работа моего мужа - это только математические модели, призванные дать представление о некоторых следствиях общей теории относительности. Модели, не более того...

- Что ж...- сказал Бутлер с отсутствующим видом. - Временами случается, что модели какой-нибудь теории становятся моделями самой действительности...

- Госпожа Вансен, - вступил Бом, воспользовавшись минутной паузой. Ваша сестра когда-нибудь проходила курс психиатрического лечения?

- Какое это имеет отношение к делу? - резко ответила Ребека. Глаза ее гневно блеснули. - Может и проходила, но это было очень давно. Наш нынешний спор...

- Что это была за болезнь? - бесцеремонно прервал инспектор.

- Кажется... какая-то форма шизофрении.

- Какая степень родства связывала вас с Давидом Культерманном?

- Очень отдаленная, хотя мы оба из одного и того же клана. Его тотем змей, символ зла, - сказала она с гордостью в голосе.

"По крайней мере одна гипотеза отпадает", подумал Бом. "Трудно представить, чтобы Культерманн съел змею."

- Мы попросим вас еще прокомментировать снимки, сделанные в квартире Культерманна после его смерти. Речь идет о том, чтобы вы посмотрели - нет ли каких-нибудь изменений в обстановке.

Коллега Бутлер, будьте добры...

Практикант подошел к компьютеру и набрал код.

Затем принялся демонстрировать Ребеке появляющиеся на экране монитора снимки. Она разглядывала их долго и внимательно.

- Здесь что-то не так, - наконец сказала она.

- Что-то изменилось в помещении? - спросил Бом.

- Нет, не в этом дело... само тело, то есть Давид... он какой-то другой.

- Другой? В каком смысле?

- Такое ощущение, что... его лицо... на нем стороны поменялись... Родинка у него была на левой щеке, а здесь - на правой... Тоже и брови, губы, волосы... все.

- Вы хотите сказать, что его лицо превратилось как бы в зеркальное изображение?

- Кажется, не только лицо, а все тело...

В комнате повисло молчание. Слышно было лишь неустанное жужжание информационной техники, да хлопанье дверей в других комнатах комиссариата.

"Что, к черту, происходит?" - лихорадочно думал Бом. "Что это все значит?"

- Ну что ж, госпожа Вансен, мы, в таком случае, вынуждены попросить вас осмотреть тело... Если это возможно, то прямо сейчас.

Ребека молча кивнула и поднялась. Бутлер вызвал автомобиль.

- Госпожа Ребека, вы все же шесть лет были женой Культерманна,- завел речь Бом, когда они уже ехали в морг. - Вы должны его хорошо знать.

Можете ли вы нам рассказать о каких-нибудь его привычках, фобиях, интересах, слабостях?

- Давид был человек упорным, неуклонно стремящимся к поставленной цели. Он не боялся слов, как это делают сейчас многие. Наоборот, он интересовался ими. Постоянно экспериментировал, часто обращался ко мне на каком-нибудь забытом либо не существующем языке. Он записывал слова и звуки разных языков, а потом занимался компиляцией.

- Он что - хотел открыть общий для всех праязык? - встрял Бутлер, сидящий за рулем.

- Да, и насколько я знаю, он работал также над расшифровкой тайного имени Яхве. Изучал кабалистику...

- Это его интересы. А его фобии? - прервал Бом, желая направить разговор в нужное русло.

- Ну, по квартире его вы можете судить, что он был помешан на безопасности. Кроме того, он очень интересовался историей своего клана. Давид утверждал, что обнаружил в записях какие-то подчистки. Возможно, кто-то пытался замазать следы какого-то старого скандала. Странно то, то он не смог даже установить, кто его настоящий отец. Кажется, он родился, когда его формальный отец находился уже в течение пяти лет совершенно в другой части страны. Еще интереснее, что по возвращении он не высказал никаких претензий матери Давида и совершенно спокойно признал его своим сыном. Давид предполагал, что это может быть как-то связано с традициями клана...

"Это интересно", подумал Бом. "В памяти компьютеров нет ни намека на эту тему."

- Еще он любил повторять, что "в его жилах течет кровь огромного множества предков", - добавила минуту спустя Ребека.