Виталий Романов - День из непрожитого Лета Страница 4

Обязательно. Не бойся..." Он еще раз оглянулся, окидывая взглядом дикий хаос на земле и в небе, покачал головой.

В этот миг человек услышал плач... Никого рядом не было, он точно знал. Вокруг - только мертвый пустынный пейзаж... Мог ли так стонать ветер? Хоус стоял некоторое время, наклонив голову набок, неуклюже замерев с поднятой для шага ногой. Слушал. Ему стало казаться, что плачет сама планета. Пилот несколько раз ударил кулаком по корабельной обшивке, слушая ее металлический звон. Ему были хорошо знакомы такие ситуации - много лет он провел в дальнем космосе, иногда один, на разведкорабле, бесконечно далеко от людей, в пустоте, где можно сойти с ума от одиночества. Там Хоус придумал себе сказку, что корабли могут разговаривать. Что они живые. Поэтому он мог договориться с ними, поэтому приводил их обратно к причалу. Только никогда не рассказывал об этом другим людям. Но здесь... С планетой... Она ведь не корабль?

Он помотал головой и потащил плазменную горелку к зиявшей в обшивке пробоине.

Прикинул высоту, на которую придется поднимать установку, и поплелся обратно, за переносным подъемником. Повозившись с упрямой мачтой, пилот, наконец, установил стойки крепления, затем подключил электропитание. Пора было тащить бронелист.

Хоус поплелся в сторону шлюза, невольно наклоняя голову, прислушиваясь. Со второй попытки ему удалось выбросить тяжелую плиту вниз и он поволок ее, оставляя глубокую борозду в почве. Пилот продолжал прислушиваться на ходу.

Казалось, планета тихо всхлипывала. Тогда он остановился. Он ведь сам ее обидел - насмешкой. Своими злыми словами, своим ехидным "привет, красавица". Хоус опустил стальной лист на грунт и выпрямился.

- Прости! - сказал человек, обращаясь к мертвому пейзажу. - Я не хотел обидеть... Просто я зол, понимаешь...

Краснея от собственной глупости, он потащился с плитой дальше. Однако ему почудилось, что воздух наполнился тончайшими нежными ароматами, от которых у него закружилась голова. Как это можно почувствовать сквозь маску?!

Вдруг у него в ушах прозвучал пронзительный крик, наваждение разом исчезло.

Нечто неосязаемое, большое, корчилось в муках... Хоус моментально обернулся, выхватывая ствол, но позади него было только до боли знакомое мертвое пространство.

- Бред! - прошептал он сам себе. - Бред!

Ни холмика. Ни деревца. Ровная, гладкая как стол, мертвая пустыня. Черный грунт. Противный колючий ветер. Низкое косматое небо. Никого. Хоус рассердился, сам на себя, и принялся поднимать плиту к нужному месту. Жаль, что самозатягивающаяся броня не сможет поглотить такое большое отверстие.

Он довольно долго пыхтел и корячился, прилаживая закругленную плиту к почти вертикальной боковой стенке, и все это время у него было чувство, что за его спиной стоит некто и внимательно наблюдает. Неоднократно пилот резко оборачивался, но всякий раз скулы сводило от тошнотворно-серого пустынного пейзажа. Хоть бы кто-нибудь... Пусть даже пришлось бы стрелять. Лишь бы выпустить очередь в этого "кого-то", чтоб отыграться за все. Пилот решил ни на что не обращать внимания. Если планета может кричать, как живое существо, как женщина, почему она не может смотреть?

Он должен выбраться отсюда. Странная планета. Планета-женщина. Он замер, пораженный сходством. "Точно... Такая же хаотическая и непредсказуемая. Только уж очень неухоженная".

Стальная конструкция подъемника ушла из-под ног, и Хоус сорвался с обшивки.

Удар получился чувствительным, следом за человеком вниз прилетел сварочный аппарат. Хорошо, что плита была почти целиком приварена, не упала, не раздавила, не прихлопнула, как муху...

- Нельзя ли полегче?! - нервно выкрикнул он, обращаясь неизвестно к кому.

Пилот машинально ощупал себя - кости были целы. Несколько минут человек просидел, прислонившись спиной к почти остывшему корпусу звездолета. Очень тянуло закурить, хотя курить он давно бросил... Таких планет он еще не встречал.

Или это была случайность? Проверять ему не хотелось.

Волна еще не угасла, продолжая, виток за витком, обходить планету. Несколько раз почва проседала, но с каждым разом все слабее и слабее. Потом все стихло.

Даже ветер. Полная, абсолютно глубокая тишина. Как черное небо без единой звезды. Когда успело почернеть небо?

Хоус включил прожектор и упрямо, но очень осторожно полез на обшивку снова.

Надо доварить лист.

Изрядно намучившись, он потащился в рубку, к этому моменту чувство голода и усталость притупили все остальные рефлексы и желания. Хоус вяло достал "консервы". "Что это будет? - подумал он. - Завтрак или обед? Пусть обед..." Его мысли быстро переключились на другие проблемы. Часть намеченного плана была выполнена - он все-таки посадил корабль и сумел устранить мелкие повреждения.

Надо будет лишь еще разок прогнать базовые проверочные тесты перед стартом...

Пилот устроил обеденный стол прямо на управляющих панелях, недовольно искрящихся разноцветными огоньками. Предварительно он вывел на экраны панораму общего обзора. Уселся в кресло, закусывая. Странный мир! Он просто обязан выбраться отсюда. И привести потом на эту планету других, чтобы они объяснили ему: то ли он сошел с ума, то ли все случившееся правда. Кажется ему это или не кажется? Действительно ли происходит то, что происходит? Обязательно нужно выбраться. Пилот доел скудный обед и аккуратно убрал упаковку с пульта. Ему по-прежнему не хотелось заниматься джамп-двигателем. Да и усталость брала свое.

Возня с обшивкой отняла у него много сил, все-таки нелегко ворочать стальную плиту после десяти дней в космосе, с пониженно-комфортным уровнем гравитации.

Хоус еще раз бросил взгляд на экран, поморщился как от зубной боли и, вместо того, чтобы идти заниматься двигателем, направился в каюту отдыха. Понятие "своя каюта" было для него сущей условностью, он менял корабли так часто, что не успевал толком обжить их. Поэтому в каждом случае выбирал то помещение, что было поближе к рубке, если оно ему нравилось. Это и был его дом.

Тяжело без своего места, обжитого, привычного... Где-то неведомо далеко родная планета, один большой дом. И космос вокруг - его привычная жизнь, как второй дом. Этот корабль, маленький кусочек Земли. И каюта... Хоус устало зевнул, забираясь в койку, закрыл глаза.

* * *

- Бежим! - умоляла Мирца. - Ну скорее же, любимый! Скорее.

Молодой воин впервые в жизни не знал, как поступить. Вбитые в подсознание уроки брали верх.

- Нет! - хмуро ответил он. ("Прочь колебания!") - Я воин! Я останусь верен своему Повелителю. Он всегда был справедлив. Я не покину когорту...

- Господи, - девушка с плачем упала на колени, в отчаянии воздевая к небу руки. - Спаси нас, Господи...