Леонид Ашкинази - Сборник коротких рассказов Страница 4

Что-то дрогнуло внутри меня. Он, сам Он сказал мне такое…

— Это еще не все, — торопливо, будто боясь, что заткнут рот, продолжал я, — есть во мне и садистский душок, когда они еще только открывают рот, чтобы дать ошибочный ответ, а я уже знаю, какой ответ они дадут и с плотоядной ухмылочкой…

— Испугал ежа голой задницей… испугал ты школьников ухмылочкой, ага, щазз… — пробурчал Господь.

— И с женщинами. Ты ведаешь, мне особенно хочется ее, когда она усталая или если у нее болит голова… правда, после этого у нее проходит и усталость, и боль, так что я говорю себе, что это в медицинских целях, но источник-то желания не в этом…

— Много ты знаешь про источник, — пробурчал Господь.

— Мне кажется, что я действительно не дошел до необходимого для занятия этой должности понимания. Может быть, немного позже…

Я аккуратно снял белый халат с крылышками и нимб, сложил их в полиэтиленовый пакет и положил на край стола.

— Что для тебя, Господи, десять или двадцать лет? Тьфу… (мне ужасно не хотелось ссориться с Ним)… мы ведь относительно скоро встретимся…

Я довольно жалко улыбнулся, почтительно наклонился и вышел.

Прямо от дверей комнаты вниз шла лестница. Лестница Иакова — догадался я — и вступил на верхнюю ступеньку. «Пристегнитесь», — произнес голос. Я нашарил ремень, пристегнулся… раздался свист, стало очень легко, потом меня прижало к площадке. Свист стих, и я увидел вокруг себя внутренний дворик Ленинской библиотеки. Каменная скамейка, где начался этот разговор, полумрак, тишина.

Кстати, надо позвонить… А в подъезде, вроде бы, был телефон…

ВНУТРИКОМПЬЮТЕРНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

В научной фантастике неоднократно рассматривалась возможность создания автомата для сочинения литературных произведений. По-видимому, это действительно возможно, хотя ясно, что даже в самом примитивном виде не завтра. Но сделано будет. Спрос, знаете ли, рождает предложение, и спрос есть — читателей навалом, а писать некому. Борзописцы не справляются с работой, так что рано или поздно железка будет вам писать романы. Поскольку в любом тексте есть информация, содержание, то в компьютере эта информация должна быть. Не нужно дергаться при слове информация — имеется в виду не закон Ома, а ну, хотя бы, «она раздвинула ноги». Чтобы написать такое, машина как минимум должна знать, что у женщины («она») есть ноги, и что ноги можно раздвигать. Так что информация должна быть, и ее должно быть немеряно. Просто мы привыкли и не замечаем. Теперь далее. Книга — это ведь не просто описание ситуации, это описание развития ситуации, действия. Собственно, «раздвинула» — это уже действие. Можно ведь сами ноги три страницы описывать, но читателя интересует действие. Раздвигание. Значит, железка должна знать, какие действия возможны («задрала»), а какие нет («вытянула вдвое»), как ситуация развиваться может, а как — нет. То есть в компьютере должна быть модель ситуации. Понятно, что чем модель лучше, подробнее, мощнее, тем ее описание, т. е. произведение, и будет натуральнее, правдоподобнее, «жизненнее», выражаясь канцелярским языком. Но чтобы делать мощную модель, нужен все более мощный компьютер. Стало быть, все более дорогой. И в итоге станет дешевле моделировать другим способом. Собственно, никакого открытия тут нет. Вот биологи — они же многие вещи могут изучать на компьютерных моделях. И изучают. А многие — проще на дрозофилах. Так вот, с какого-то момента становится дешевле засунуть внутрь робота планету с цивилизацией, чтобы она сама функционировала. И не исключено, что вся наша Земля с ее человечеством всего лишь компьютерная модель внутри писательского автомата. Возникает немедленно вопрос. Может ли такая внутрикомпьютерная цивилизация разобраться в ситуации? По-видимому, нет. Ведь если бы мир был устроен так, что есть прямое управление, то что-то можно было бы сделать. Например, я совершаю действие Х, а во внешнем мире происходит непременно! — действие Y. Тогда, поняв связь X и Y, можно управлять тем миром, в котором сочиняет романы тот писательский автомат, в недрах которого находится моя цивилизация. Например, если превращение энергии Е из внутриатомной формы в тепловую вызывает такое же превращение, но 1000000 Е в «большом» мире, то можно попробовать покончить с ним. И заодно с собой… Взрыв атомной бомбы вызовет миллион взрывов там. Убедительный был бы аргумент. Но такой связи нет, шантажировать большой мир мне нечем. Даже если я, осознав (предположим правильно) ситуацию, учиню здесь какое-то безобразие, то в большом мире всего лишь появится книга, в которой это безобразие описано. Но ведь описание даже самой атомной бомбы не взрывается. Хотя… стоп. Для того, чтобы сделать бомбу, или смертельный яд, или какое-то смертоносное излучение, надо что? Материальные, технические возможности и идея. Идею может придумать ведь и человек, который воплотить «в металле» ее не может. А придуманного «здесь» достаточно, чтобы оно было описано в книге «там». Просто в книге будет написано примерно так: «один сумасшедший изобретатель» и так далее. И если идея описана достаточно убедительно, то какой-то совсем не сумасшедший и не очень изобретатель возьмет эту идею, доведет до ума и покончит с цивилизацией. А заодно — с читателями, книгами, писательскими автоматами, запертыми внутри них модельными цивилизациями, и среди них той, в которой я сижу на скамейке и пишу это. Покончив тем самым с унизительным существованием нашего мира в недрах железки, сочиняющей бульварные романы.

ВСЕ, ВСЕГДА

Все всегда знали, что небо — это хрустальная сфера, а звезды приделанные к ней фонарики. Конечно, некоторые сомневались и пытались доказывать, что неба нет, а есть бесконечное пространство, в котором движутся звезды, Но когда люди построили летательные аппараты, способные подниматься достаточно высоко, они обнаружили эту сферу. Дискуссии поутихли, а на главном аэродроме планеты раз в год готовили летательный аппарат, а жрецы опрашивали всех жителей, согласны ли они с тем, что звезды — это фонарики на хрустальной сфере. Сомневающихся везли в столицу, сажали в летательный аппарат, он стартовал, и, развив значительную скорость, врезался в сферу. Убыток был невелик, а единство это укрепляло весьма эффективно.

Все всегда знали, что небо — это хрустальная сфера, а звезды приделанные к ней фонарики. Конечно, некоторые сомневались, но когда были построены летательные аппараты, то и на этой планете все узнали, что небо это хрустальная сфера. Это было настолько просто и очевидно, что все в это поверили, и так же и жили себе дальше.