Евгений Бенилов - Камень Страница 4

О том, что произошло с Камнем с тех пор, не известно ничего достоверного. Похожий талисман упомянут в пиратских рассказах, есть сходные мотивы в легендах инков. Детали этих историй противоречивы; разные источники сходятся лишь в том, что Камень крайне ядовит и приносит мгновенную смерть всякому, к нему прикоснувшемуся. А потому хранить его следует в герметичном сосуде, в специальной жидкости, настоянной на розовых лепестках.

Есть только одна категория людей, кому Камень не опасен: те, кто любят и любимы в ответ - счастливые влюбленные могут прикасаться к нему безнаказанно.

Нора замолчала и откинулась на спинку стула. Наступила тишина.

Отвернувшись, Малыш украдкой вытер глаза.

- Кто вам рассказал эту сказку? - спросил Виктор.

- Дед.

- А кто ему?

- Не знаю.

Малыш печально сопел. Виктор в несколько глотков допил чай.

- Нам пора, - он встал. - Спасибо за науку и гостеприимство, - он положил на стол десятку и сделал знак Малышу, чтобы тот собирался.

Нора кивнула. Мальчик слез со стула, подобрал с пола незамеченный Виктором ранее пакет и направился к двери.

- Что в пакете? - удивился Виктор.

- Подарки, - в один голос ответили Нора и Малыш.

В пакете оказались две желтые кепки и стеклянный шар, заплатить за которые Нора не позволила, сколько Виктор ни просил. "До следующего воскресенья?" - тон Малыша был скорее утвердительным, чем вопросительным.

"Да, конечно, - отвечала девушка. - До свидания". Она пожала Виктору руку, а когда их ладони разъединились, в пальцах у того осталась голубая гвоздика.

Он рассмеялся, Малыш одобрительно хмыкнул, Нора улыбнулась. "Спасибо, сказал Виктор. - Но вам этот цветок подойдет больше..." Он отодвинул прядь блестяще-черных волос и вставил гвоздику за маленькое розовое ушко. "Я предпочитаю розы..." - Нора отвела руку в сторону и щелкнула пальцами (как Виктор потом понял - чтобы отвлечь внимание). А когда они с Малышом опять посмотрели на девушку, гвоздика стала пунцовой розой.

"Здорово! - искренне похвалил Виктор. - А почему вы не выступаете?" "До лучших профессионалов мне далеко, - Нора махнула рукой, - а 'быть не хуже других' не вижу смысла... - ее нос сморщился в пренебрежительной гримаске. - Кстати, если хотите увидеть настоящего мастера, - она сделала многозначительную паузу, - то сегодня в Зурбагане выступает сам Хьюго фон Блазиус". - "Когда?" - с надеждой спросил Малыш. "Для тебя это будет поздновато: в десять вечера". Мальчик печально потупился. Виктор с удивлением посмотрел на Нору: похоже, его приглашали на свидание... а, собственно, почему бы и нет?... "Это частный концерт, на квартире одной меценатки, - пояснила девушка. - У маэстро финансовые затруднения, и эта женщина устраивает для него бенефис". - "Я позвоню няне Алекса, - сказал Виктор. - Если она сможет прийти сегодня вечером, то я - с удовольствием. Я вам сообщу".

Он записал номер нориного телефона.

4. Концерт

Фуникулер с лязгом причалил к платформе. Зашипели пневматические двери, Виктор вышел наружу и спустился по широкой лестнице, оказавшись на вымощенной брусчаткой площади. Вдоль тротуара выстроилась понурая цепочка такси. В Старом Городе, наверное, туман, вести собственный автомобиль удовольствие небольшое - Виктор сел в головное такси и сверился с продиктованным Норой адресом: "Цветочная аллея, дом 29". Безликий водитель молча завел мотор. Скрипя тормозами, машина съехала по Змейке и свернула к Рынку; вдоль дороги потянулись павильоны и лотки. Редкие пешеходы брели по темным улицам, в воздухе сгущалась туманная дымка. В центре Рыночной площади неразборчиво угадывалась конная статуя основателя Зурбагана, первопоселенца Иеремии Кантора.

Наконец такси свернуло в Цветочную аллею и вскоре уткнулось в высокую кирпичную стену. Виктор расплатился и вышел; расплывчато светя фарами, машина канула в туман. Домишки в два-три этажа и три-четыре окна лепились здесь вплотную друг к другу, перед каждым имелся крошечный газончик. Виктор посмотрел на часы (до условленного времени оставалось три минуты), а когда поднял глаза, то увидал Нору.

- Давно ждете? - девушка была одета в темное меховое пальто до пят.

- Только сейчас подъехал, - Виктор огляделся по сторонам. - Теперь куда?

- Сюда.

Пройдя сквозь неприметную низкую калитку, они оказались в парке.

Вокруг громоздились вековые деревья с толстыми корявыми стволами и смыкавшимися над тропинкой ветками. Уходящую вглубь зарослей мощеную дорожку обрамляли пунктиры ламп, встроенных прямо в каменные плиты. Виктор и Нора прошагали ярдов пятьдесят и вышли на лужайку; блистая сквозь туман тысячей ярко освещенных окон, перед ними высился большой белый особняк.

- Здесь, - сказала Нора.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице, Виктор постучал в дверь.

"Добрый вечер, мадмуазель Нора", - приветствовал их вальяжный швейцар. Стены прихожей покрывали медальоны, изображавшие дебелых девиц и доблестных воителей. "Добрый вечер, Анри", - приветливо отвечала девушка. Слева от входа висело зеркало в золоченой раме, напротив начиналась покрытая персидским ковром лестница, ведущая на второй этаж. Нора сбросила пальто на руки Анри, и Виктор увидал, что одета она по последней моде - в безлифовое платье.

- Нора, дорогая... сколько лет, сколько зим!

По лестнице спускалась высокая худая женщина лет тридцати пяти, затянутая во что-то черное и облегающее. Цокая шпильками по мраморному полу, она величественно пересекла прихожую.

- Добрый вечер, Марта.

Придерживая друг друга кончиками пальцев за обнаженные плечи, женщины невесомо соприкоснулись щеками.

- Марта, это мой друг, Виктор.

Виктор кивнул и осторожно пожал протянутые ему хрупкие пальцы, подавив (очевидно, неправильный) позыв поцеловать их.

Следуя за хозяйкой, Виктор и Нора поднялись по лестнице, прошли в двери и оказались в просторном зале. В дальнем конце на стене красовался развесистый канделябр с гроздьями горящих свечей - остальная часть зала тонула в полумраке. Посередине располагалось несколько рядов кресел, почти полностью занятых зрителями; темно-малиновые бархатные портьеры на окнах были задернуты. Усадив Виктора и Нору, Марта куда-то отошла. Зал наполняли разговоры вполголоса, приглушенный кашель. Микроскопические сквозняки колебали пламя свечей, на полу дрожали неясные тени.

Виктор стал искоса разглядывать норино платье: оно было коротким, из темно-бирюзового бархата, поддерживалось узкой бретелькой, проходившей между грудей и прикреплявшейся к шее. Кожа девушки покрылась мурашками (в зале было прохладно), соски потемнели. Наконец спохватившись, Виктор отвел глаза и... поймал норин взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, потом одновременно рассмеялись.