Юрий Петухов - Ангел Возмездия Страница 40

Иван снова присел у ручейка, откинулся на локти. Остаться бы тут, в этом садике, лишь бы не трогали и не досаждали! А остальное все образуется... Он откинул шлем, вдохнул полной грудью – воздух был свеж и чист, безопасен, зачем же тратить дыхательную смесь! Он зачерпнул пригоршней из ручья, поднес к губам, глотнул, а потом допил и остатки. Вода была холодной, вкусной, он давненько не пил такой водицы. Конечно лучше было бы пить ее не из руки, обтянутой пластиконовой перчаткой, ну да ничего – и так годилось. Иван опрокинулся на спину, забросил руки за голову, предварительно сдвинув в сторону шлем. Все было хорошо, все было почти как дома... но вот небо подкачало! Да и небо ли это было! Иван смотрел в белесую пелену и не ощущал за ней подлинной глубины, бездонности – было в нем такое ощущение, какое бывает под низкими тучами, закрывающими для взора высоту поднебесную. И все же здесь было значительно лучше, чем в Осевом или в воронке, здесь было не так пустынно и одиноко, как на поверхности. И никакой погони! Никакой слежки!

Иван расслабился. Закрыл глаза. И ему вдруг почудилось, что он слышит отдаленные женские голоса, совсем тихие, но нежные и приятные словно журчание этого маленького ручейка.

Он встрепенулся, привстал на коленях. Голоса ему явно не мерещились. Но разобрать слов он не мог. Да и какие слова тут, какие женские голоса?! Иван даже опешил. У них, если и есть женщины, думал он, так наверняка не слишком далеко ушедшие внешне и внутренне от тех «мужичков», с которыми он встречался. Нет, он не верил в то, что чужаки, будь они хоть трижды женского пола, могли обладать столь журчащими и приятными для слуха голосами.

Он пошел на голоса. Пошел, не забывая об осторожности, стараясь держаться за деревьями – благо, их здесь было значительно больше, да и рассажены они были близко одно от другого. Воздух был чист и прозрачен, слышимость, судя по всему, тоже была прекрасной. И все-таки Иван знал по опыту разговаривавшие недалеко!

Лучемет он держал в руке, упирая его прикладом в бок. В любое мгновение он мог защитить себя. Но было непохоже, что кто-то собирается напасть на него. По дороге Иван перемахнул еще через три заборчика – каждый последующий был выше предыдущего на ладонь, все резные, узорчатые, беленькие. Вот узоры были только не слишком богаты, пересекались простенькие геометрические фигурки, бежали прямые или слегка змеящиеся ложбинки, торчали вверх крохотные шарики-пупырышки... Иван и не глядел на них. Он весь был устремлен вперед.

Голоса становились явственней. Иван стал разбирать отдельные слова. И не поверил ушам своим. Он даже прижал к небу переговорник, отключив его на несколько секунд, чтобы убедиться. И убедился, что не ослушался – говорили на земных языках! Это было невообразимо. Но это было так.

Он замедлил шаг. И на всякий случай пригнулся. Шлем болтался за спиной на шарнирах – Иван не стал его надевать, не верилось в серьезную опасность. Теперь он слышал обрывки фраз.

– ...мне всегда было хорошо, – говорила невидимая женщина, обладавшая низким грудным голосом приятного бархатного тембра, – всегда и везде... и я не считаю, что эти уродцы хуже наших... – далее последовало такое соленое земное ругательство, что Иван остановился и энергично почесал себе переносицу, от неожиданности он чуть не расчихался. И все-таки эти голоса не могли быть слуховой галлюцинацией. Не могли и все!

– Ты просто дура! – отвечал голосок потоньше.

– Чего-о?!

– Что слышала! Держи в своей глупой башке свои дурацкие мыслишки, глядишь, и за умную примут!

Ивану стало не по себе. Лететь за миллион световых лет, к черту на рога, пересекать Пространство, нырять в гнусный и трижды проклятый коллапсар и выныривать посреди Иной Вселенной – и для чего, спрашивается, чтобы подслушивать бабьи склоки, чтобы быть свидетелем назревающего скандала?! Это было свыше его сил!

Но Иван тихонько пошел вперед, прячась за стволами, крадучись и ощущая себя не в своей тарелке, эдаким подслушивателем и подглядывателем ощущая. Правда, о подглядывании было еще рановато говорить.

– Мне вообще непонятно, зачем мы им сдались! На фига эта жирная ящерица нас тут охраняет и для кого?! Если это зоопарк, так должны быть посетители, которые глазеют. Если гарем, так... сама понимаешь, для чего в гареме держат. А тут?! – обладательница высокого голоса была возмущена, ей не хватало дыхания, слов, она все время сбивалась.

– Ничего, привыкнешь! – заверил низкий голос. – Тут все привыкают. А потом поймешь, для чего ты им нужна! Только те, кто понял это до конца, сюда почему-то больше не возвернулись, милочка моя, так-то!

– Да ладно вы! – вмешался третий голос, немного хрипловатый, но от этого не менее женственный, может даже и более, наполненный какой-то внутренней силой, энергией. – Ладно вам! Уймитесь. Все равно нас не спросят.

– Это точно, – согласилась обладательница грудного, низкого, – Марту увели, а я помню, она улыбалась, радовалась, шептала мне, вот дескать, три с половиной года маялась в этом садике, обрыдло все до невозможности – хоть куда! Ты, милочка, посидишь еще с месяцочек и тоже привыкнешь.

– Нет!

– Привыкнешь! Я поначалу головой билась обо все подряд, волосы рвала... Они, знаешь, чего сотворили?! Я бы не видала своими глазами, никогда бы не поверила, сказала бы бабьи враки!

Иван стоял совсем рядом. Его отделяло от женщин не больше десятка метров и резной заборчик. Но из-за густой листвы, стволов он так ничего толком и не видел. А приближаться опасался. Надо было привыкнуть немного, пооглядеться.

– Расскажи? – попросила хрипатая.

– Да чего там... Дело было так. Мы шли на трейлере в район Арктура, на базу! Эх, чтобы я еще хоть раз в жизни связалась с Космотрансом, с этой чертовой конторой, ну уж нет!

– Да ты не бойся, не свяжешься больше! – успокоила ее хрипатая.

– Чего-о?! Ты меня рано хоронить удумала, подруженька дорогая!

– Заткнитесь вы обе! – осекла ее обладательница высокого голоса. – Надоели! Начала травить, так трави!

После долгого сопенья и вздохов, тяжелых, громких, рассказ был продолжен. Иван приблизился еще на три шага. И теперь различал говоривших – это и впрямь были самые настоящие земные женщины. Выглядели они в этом саду очень беззащитно, по-домашнему, даже более того, они были почти обнаженными, лишь легкие полупрозрачные, повязки прикрывали их бедра – если полупрозрачные повязочки можно было только назвать прикрытием. Лиц и деталей Иван пока не видел – все терялось в листве, все ускользало. Но в горле у Ивана вдруг пересохло.

Рассказывала полная, смуглокожая женщина, выглядевшая значительно моложе, чем на то намекал ее грудной усталый голос.