Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой) Страница 40

Я рассказал свою историю и думаю, что мне снова надо приняться за свой труд. Даже тому, кто побывал на Луне, все ж таки нужно добывать средства к существованию. Бот поэтому-то я и работаю регулярно здесь, в Амальфи, над сценарием той самой драмы, которую я писал до моей встречи с Кавором. Должен признаться, что мне трудно сосредоточиться на моей драме, когда в мою комнату падает лунный свет. Здесь теперь полнолуние, и в последнюю ночь я долго сидел на балконе и глядел на эту сияющую планету, на которой так много сокровищ. Представьте себе столы и стулья, рамы и брусья из чистого золота! Черт побери! Если б только снова наткнуться на этот каворит! Но подобная вещь не случается дважды в жизни. Здесь мне немного лучше, чем в Лимпне, — только и всего. А Кавор совершил самоубийство таким утонченным способом, к какому никогда еще не прибегал ни один человек. Так кончается эта история, похожая на ночное сновидение. Она плохо вяжется с нашими обычными представлениями, — взять хотя бы прыгание, еду, дыхание, отсутствие веса, — и, действительно, бывают минуты, когда, несмотря на мое золото с Луны, я готов поверить, что все это было только сном…

Глава 22

НЕВЕРОЯТНОЕ СООБЩЕНИЕ МИСТЕРА ЮЛИУСА ВЕНДИЖИ

Когда я кончил свой рассказ о возвращении на Землю в Литльстоне, я написал «конец», подвел черту и отложил перо, вполне уверенный, что вся история о первых людях на Луне закончена. Я не только это сделал, но и передал свою рукопись в руки литературного агента, позволил ему продать ее, видел, как наибольшая часть ее появилась в «Strand Magazine», и сел за работу над сценарием начатой в Лимпне пьесы, как вдруг оказалось, что мой рассказ еще не окончен. Следуя за мной из Амальфи в Алжир, меня догнало (с тех пор прошло уже почти шесть месяцев) одно из самых невероятных сообщений, какие я когда-либо получал. Меня известили, что м-р Юлиус Вендижи, голландский электрик, — который в надежде открыть способ сообщения с Марсом производил опыты при помощи аппарата, вроде употребляемого м-ром Тесла в Америке, — вдруг получил странные отрывочные послания на английском языке, бесспорно исходившие от м-ра Кавора на Луне.

Сначала я принял это за шутку какого-нибудь читателя моего манускрипта. Я написал м-ру Вендижи в шутливом тоне, но он ответил так, что у меня рассеялось всякое подозрение, и я, взволнованный, поспешил из Алжира в маленькую обсерваторию на Сан-Готтарде, где он работал. После его рассказа и его опытов, и в особенности после того как он при мне получил послание м-ра Кавора, я уже не сомневался более. Я сразу решил принять его предложение остаться при обсерватории, чтобы помочь ему в приеме ежедневных сообщений с Луны и постараться вместе с ним послать наш ответ на Луну. Оказалось, Кавор был не только жив, но и находился на свободе в обществе муравьеподобных существ, муравьев-людей, в голубоватом мраке лунных пещер. Он стал немного прихрамывать, но в общем был совершенно здоров, более здоров, — пояснял он, — чем раньше, на Земле. Он перенес лихорадку, но она не оставила никаких последствий. Он был убежден, что я либо замерз в лунном кратере, либо погиб в межпланетном пространстве.

М-р Вендижи стал получать сообщения Кавора в то время, когда занимался совершенно другими исследованиями. Читатель, конечно, помнит, какой интерес в начале нового столетия вызвало сообщение м-ра Николая Тесла, знаменитого американского электрика, о том, что он получил послание с Марса. Его сообщение обратило внимание на давно уже известный всему ученому миру факт, что из какого-то неизвестного источника в мировом пространстве до Земли постоянно доходят электромагнитные волны, подобные волнам, употребляемым синьором Маркони в беспроволочном телеграфе. Кроме м-ра Тесла, значительное число других изобретателей занялось усовершенствованием аппарата для приема к записи этих колебаний, хотя очень немногим удалось достигнуть какого-нибудь успеха в этом направлении. Однако к этим немногим мы должны причислить и м-ра Вендижи. С 1898 года он почти всецело посвятил себя этому предмету и, располагая большими средствами, построил на склонах Монте-Розы обсерваторию, приспособленную во всех отношениях для таких наблюдений.

Мои научные познания, — должен признаться, — невелики, но насколько они дают мне возможность судить, придуманные м-ром Вендижи способы приема и передачи разных электромагнитных возмущений в мировом пространстве очень оригинальны и остроумны. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, аппарат этот был пущен в ход приблизительно за два месяца до того как Кавор сделал первую попытку вступить в сношения с Землей. Таким образом мы получили целый ряд сообщений Кавора. К несчастью, однако, это только обрывки, а самые важные открытия, которые он мог бы сообщить человечеству, — инструкция относительно изготовления каворита, если только он передал об этом, — пропали в мировом пространстве. Нам так и не удалось ответить Кавору. Поэтому он не знает, что мы приняли из его сообщений, не знает вообще, что нам известно об его усилиях войти в сношения с Землей. А его настойчивость, — он отправил восемнадцать подробных описаний событий на Луне, к сожалению, мы их целиком не получили, — свидетельствует, что он не утратил интереса к родной планете после двухгодичного пребывания на Луне.

Можете представить, как удивился м-р Вендижи, когда его приемный аппарат для электромагнитных волн отметил английскую речь Кавора. М-р Вендижи ничего не знал о нашем безумном путешествии на Луну, и вдруг сообщение на английском языке из межпланетного пространства!

Читатель хорошо поймет, при каких условиях отправлялись эти послания. Где-нибудь на Луне Кавору удалось, наверное, соорудить огромный электрический аппарат, он установил секретно прибор Маркони. Он имел возможность пускать эти аппараты в ход через неравные промежутки времени: иногда в течение получаса или около того, иногда же в течение трех или четырех часов в один прием. В эти моменты он передавал свои послания на Землю, не обращая внимания на тот факт, что относительное положение Луны и земной поверхности постоянно изменяется. Вследствие этого обстоятельства и несовершенств наших приемников сообщения его получались очень отрывочными, иногда совершенно неразборчивыми. Часто мы тщетно ломали над ними голову. К тому же Кавор не был специалистом в этом деле: частью он позабыл, частью же он не знал общеупотребительного кода и поэтому, в особенности, когда он утомлялся, путал слова и ошибался самым курьезным образом.

В общем, мы, по всей вероятности, потеряли добрую половину его сообщений, а многие дошли до нас в отрывочном, искаженном виде. Поэтому в кратком рассказе, который следует за этой главой, читатель встретит пробелы и недомолвки. М-р Вендижи и я работаем над полным, снабженным примечаниями, изданием отчета Кавора, который мы надеемся опубликовать вместе с подробным описанием аппаратов, причем первый том издания выйдет в ближайшем январе. Это будет полный научный отчет, настоящий же мой рассказ — только популярное изложение. Но в этом изложении мы даем необходимое дополнение к рассказанной мной истории и изображаем в общих чертах устройство этого другого мира, столь близкого и родственного нам и, однако, столь непохожего на нашу землю.