Анатолий Лосев - Оранжевый туман Страница 40

«Да уж, ты много чего придумал. Один только Шезлонг Правды чего стоит. Сегодня мы сами чуть не испытали одно из твоих изобретений», — подумала я.

На экране появился лес. Да-да, самый настоящий лес, только не зимний, в котором еще вчера (а может быть, и сегодня) мы бегали вместе с Попрыгунчиком, а осенний лес, как в пору золотой осени. В комнате раздался шум ветра и шорох листьев. Спустя еще несколько секунд мы все потянули носами: по комнате распространился запах смолы и слегка преющей листвы. После стольких плутаний по бесконечным галереям с их однотонными белыми стенами и полом обыкновенный лес показался нам просто раем, каким бы дома я назвала Канары или Майами-бич.

— Видите, я могу вызвать любой сюжет или картинку силой собственной мысли! А сейчас я захочу увидеть, к примеру, море или реку. Стоит их представить и дать команду мнемомонитору, и изображение тут же появится на экране. Система объемного звучания заставит вас подумать, что вы сами находитесь где-то рядом.

Картинка в телевизоре сменилась. Теперь перед нами катило свои валы море. Жаль только, что капли не долетали. Этого Оргайл не предусмотрел.

— Неужели никто из жителей никогда не хотел посмотреть все это живьем? — удивилась Оля.

— Они не могли этого захотеть, ведь они даже не догадываются, что такое существует. Я стер у них это из памяти. И теперь они счастливы и смотрят всякие ринотеррские или зардалийские сериалы да литавийских проповедников.

Мы переглянулись.

— Ах, ну да, вы же не знаете, — догадался Оргайл. — Ринотерра, Литавия и Зардалия — это страны по другую сторону Ламбанского моря. Они нам эти сериалы кораблями шлют.

В этот момент нас прервали. Снаружи опять кто-то сказал: «Сезам, откройся!» (или что-то другое) — и в комнату вошли полицейский и Попрыгунчик.

У последнего, надо сказать, вид был весьма цветущий: местная медицина и известие о нашей победе подняли его дух, и он снова сверкал глазами, как тогда на холодных вечерних улицах Озерков.

Макс сунул ему под нос документ, написанный Оргайлом, и Тоттс, взяв листок в руки (хотя какие там руки? Ложноножки какие-то. Одно слово — мутант. Ну, ничего, Маркоун, мы тебя раскодируем), стал читать текст. Дойдя до последней строки, он оторвался от документа и посмотрел на нас. Человек в его астральной оболочке был сильно удивлен.

— Если там и в самом деле написано, что ты будешь правителем, — сказал Макс и посмотрел на Оргайла; тот быстро закивал головой, — то это правда. Оргайл, обещал тебя раскодировать по крайней мере, это условие, и он его выполнит.

Затем он обратился к олигарху:

— А теперь, Мастер, подумайте так, чтобы на экранах ваших мнемомониторов во всей стране появились вы, зачитывающий распоряжение о собственной отставке и передаче власти Тоттсу.

Море на экране исчезло, и вместо него появился невысокий толстый лысый человечек в огромных очках и с листком бумаги в руках в окружении каких-то трех девчонок и троих мальчишек. Ух ты, да это же мы! Я раньше никогда еще не видела себя по телевизору уж точно не думала, что меня и моих друзей будут показывать на всю страну где-то в параллельном мире.

Через пару минут в Калессии власть переменилась, а тиран был низложен. Мы уговорили Макса немного поруководить, пока Тоттс не будет в порядке, причем больше всех настаивал Дима. Макс сразу же взялся за дело.

— Значит, так. Времени у нас с вами в обрез, так что будем действовать. Мастер, пришла очередь выполнять второе условие: раскодировать людей. Никто, кроме вас, не знает системы кодов, ведь это тоже ваше изобретение.

— Да, мое. В свое время я был гениальным инженером, — Оргайл начал предаваться воспоминаниям, когда мы отправились в главную лабораторию, которая находилась прямо во дворце. — Мнемомонитор, раздвижные стены и многое другое я разработал еще задолго до того, как стал правителем. Но никто не воспринимал их всерьез. Все смеялись надо мной, а потом и вовсе запретили работать. Тогда я сконструировал лабораторию у себя дома.

Вскоре у меня накопились сотни разработок, но они были никому не нужны. А однажды, получив донос от моего соседа, ко мне пришли полицейские и разрушили мою лабораторию. Я мог бы отправиться в другой мир или в иную страну и стать там самым великим ученым, но жажда мести уже кипела во мне. Я участвовал в ближайших выборах и тайно внес особый вирус в компьютерную программу подсчета голосов. Таким образом, каждый второй голос считался в мою пользу.

«Вот это да! — подумалось мне. — Многие у нас за это целое состояние бы отдали!»

Вскоре мы оказались в большом белом зале с длинными рядами каких-то капсул, несколько напоминавших барокамеры из передачи «Здоровье». В углу находился большой стол, из глубины которого, как и в кабинете Оргайла, появился компьютер, когда хозяин уселся в кресло.

— Отсюда я могу руководить процессами кодирования по всей стране. Люди ложатся в эти капсулы, — Оргайл показал в глубину зала, — и я ввожу им специальный код, изменяющий состояние их генов. На границах Калессии стоят специальные приборы, которые реагируют на код и приводят его в действие. После этого люди очень быстро мутируют, буквально за три-четыре часа. Однако для того чтобы они стали снова похожи на людей, потребуется гораздо больше времени.

Ах, неправ был Пушкин! Гений и злодейство довольно хорошо уживаются и прекрасно дополняют друг друга.

Попрыгунчик лег в капсулу, и Оргайл подсоединил к нему какие-то проводки. Затем он сел за компьютер и что-то очень быстро набрал на клавиатуре.

— Готово, — через пять минут сказал Оргайл и встал из-за стола. — Первичные изменения произойдут с ним часа через два, а окончательно он станет таким, как мы с вами, через десять часов.

— Необходимо как можно скорее раскодировать всех людей и вывести их наружу, — потребовал Макс.

Оргайл согласился:

— Стены города имеют такие же свойства, как и все остальные, и могут расходиться в любом месте.

Только для этого требуется секретный пароль, который знаю только я.

— Тогда вперед! Нельзя терять ни секунды.

По пути назад мы прошли через ту комнату, в которой проходил так и не завершившийся суд над шпионами. Пересекая ее центр, Оргайл углядел что-то в куче пепла и, подняв это, быстро сунул себе в карман. «Наверно, на память что-то прихватил», — подумала я.

Мы вышли из дворца правителя и увидели, как преобразился лабиринт. На высоту человеческого роста стены перестали быть белыми: толпы подростков сновали возле них и поливали их краской из баллончиков. Граффити в самых разных стилях покрывали стены по всему периметру зала, в котором стоял дворец Оргайла.