Леонид Пузин - Рассказы (сборник) Страница 40

Оставив пришельцев фантастам, мистикам, демагогам и элементарным жуликам, а свою вздорную гипотезу, что "слепое пятно" является "абсолютно черным телом", отложив до лучших времен, Юрий Чертков сосредоточился на случайно обнаруженном им противоречии: не соответствии плотности газопылевого облака наблюдаемому угловому ускорению. Из чего, по мнению астрофизика, могла получиться добротная научная статья. Однако, прежде чем приняться за расчеты, Чертков зашел в Интернет — нет ли соответствующей публикации на данную тему? Не собирается ли он ломиться в открытую дверь?

Прошел дождь, и выбравшийся из крытого еловым лапником шалаша Олег смотрел на играющую на солнце всеми цветами радуги крупную каплю, набухающую на кончике мокрого березового листа. Во время и сразу после грозы большинство птиц, зверей, лягушек и прочей живности находилось в эмоциональном оцепенении, и экстрасенсорная система юноши-мутанта отдыхала. Впрочем, юношей Олега можно было считать весьма условно, исходя из его внешнего вида, в действительности невысокому, худому, имеющему едва ли не детские, без малейших признаков растительности черты лица мужчине было не меньше тридцати пяти лет. А возможно — несколько больше: очень молодая мама, родившая сына через полтора года после чернобыльской катастрофы, оставила мальчика на руках у бабушки и в поисках лучшей доли подалась в город Путивль.

(Да, да — в тот самый Путивль, на стене которого тысячу лет назад княгиня Ярославна оплакивала своего безрассудного мужа князя Игоря, и от чьей былой славы остались лишь оплывшие земляные валы да "жаркое по-древнепутивльски" в местном ресторане.)

Бабушка Олега не прижилась в наспех построенном барачном поселке для эвакуированных и, когда внуку исполнилось два с половиной года, тайком вернулась в брошенную родную деревню, из семнадцати домов которой к этому времени в более-менее сносном состоянии сохранилось лишь два. Заведя корову, поросенка, трех коз и вскопав огород, отнюдь не старая сорокачетырехлетняя женщина зажила не сказать, чтобы припеваючи, но на фоне случившегося распада страны — вполне терпимо. Опять-таки, именно из-за этого распада ни центральные, ни местные власти не докучали нелегальной репатриантке — чиновникам всех мастей, озабоченным дележом вдруг поплывшей им в руки бывшей народной собственности, стало не до отдельных несознательных граждан. А радиация?.. что же! Она не имеет ни вкуса, ни запаха, да и вообще — по мнению подавляющего большинства грамотных сельчан — была придумана злокозненным начальством для вящего одурачивания трудового народа.

Тем не менее, не признанная радиация существовала: распадались нестабильные изотопы, поражая "осколками" (в первую очередь — нейтронами и фотонами высоких энергий) иммунную, лимфатическую, кроветворную, нервную и прочие тонко настроенные системы живых существ. Всех — от блохи, комара, до лягушки, курицы, щуки, козы, волка, медведя, человека.

Сосредоточившись на капле, наконец-то сорвавшейся с кончика березового листа, Олег не сразу почувствовал положительный эмоциональный фон — идущий от выползших на поверхность земли и блаженствующих во влажном тепле дождевых червей. По счастью, этот слабенький фон едва затрагивал экстрасенсорную систему молодого человека, оставляя Олегу время для короткого отдыха. Увы, очень недолгое время — спустя каких-нибудь пять минут после того как унеслась грозовая туча и выглянуло солнце, запели птицы, зашуршали мыши, зашмыгали белки, зашевелили ушами зайцы, насторожились олени, изготовились к охоте лисы и волки, а в ближайший малинник ввалился медведь. Общий эмоциональный фон резко возрос, а когда неподалеку от Олега куница впилась в горло зазевавшейся тетерке, юношу захлестнули две различно окрашенные психические волны: боли и ужаса — от агонизирующей птицы, торжества и удовольствия — от насыщающегося свежатиной удачливого зверка. Сердце молодого человека на мгновение сбилось с ритма, однако, интерферируя, эти психические волны не усилили, а погасили друг друга, и через две-три секунды душевное равновесие Олега полностью восстановилось.

Скоротечная летняя гроза уходила на северо-восток, затаившиеся на время лесные жители дружно покидали свои убежища и торопились войти во всеобщий биологический круговорот: хватая пищу, жадно раскрывались рты, пасти, клювы, чуткие ноздри, глаза и уши искали добычу, вместе с тем пристально следя за возможными охотниками. Ощущения голода, насыщения, удовольствия, страха, боли, полового влечения порождали все более мощные психические волны, заставляя эмпатическую систему Олега вибрировать с все возрастающей частотой. Наконец резонансные колебания, слившись и взаимно погасив друг друга, образовали привычный для юноши-мутанта психоэмоциональный фон — Олег облегченно вздохнул. Хотя настройка эмпатической системы происходила сама собой, не требуя от юноши волевых усилий, всякий раз этот, повторяющийся каждое утро процесс вызывал ощутимую душевную боль — к сожалению, молодой человек не мог ничего поделать с данной, не всегда приятной особенностью своей психики: так распорядилась природа. Впрочем, случающийся по два, три раза в день легкий эмоциональный шок не шел ни в какое сравнение с теми душевными потрясениями, которые Олег испытывал, непроизвольно улавливая чувства и переживания не десятков тысяч бессловесных тварей, а хотя бы трех, четырех человек. В последнем случае юноша-мутант едва ли не буквально терял голову и готов был бежать от представителей своего вида хоть за тридевять земель. И бежал. Начиная с семнадцати лет, с того времени, когда эмпатические способности Олега усилились до такой степени, что сделали невозможным пребывание мутанта в самом немногочисленном человеческом сообществе. В конце концов, беглец очутился на принадлежащей Красноелинскому охотничьему хозяйству глухой таежной заимке — номинальным егерем.

Жаркое солнце быстро высушило траву, Олег взял короткую косу и стал умело окашивать теснящие лесную прогалину березовые стволы — на самой поляне трава была скошена позавчера, и вечером ее следовало собрать в копны. Между деревьями часто попадались подберезовики, подосиновики, а иногда и белые — юноша-мутант осторожно срезал их косой и складывал в подвешенную к поясу холщовую сумку. Когда сумка наполнялась, Олег относил грибы в шалаш и пересыпал их в большую, им самим сплетенную из ивняка корзину — знатные получатся и суп, и жаркое! Не говоря о том, что сушеные и соленые грибы составляли очень существенную часть в питании не совсем добровольного отшельника. Являясь естественным вегетарианцем — еще бы! попробуйте убить живое существо, чувствуя его страдания, как свои! — Олег старался разнообразить стол за счет бескровных даров леса. Кроме того, он держал двух коз и возделывал огород, на котором росли капуста, картошка, лук, огурцы, морковка и укроп с петрушкой. С раннего детства приученный бабушкой к крестьянской работе, юноша-мутант успешно справлялся и с огородом, и с животными — помимо коз у Олега имелась очень не лишняя в сельском хозяйстве отшельника пожилая кобыла.