Артем Колчанов - На чужом берегу Страница 40

– Я просто хочу попросить у него прощения.

– Разве за такое можно прощать?

– Тогда пусть скажет приговор… это по обычаю.

– Разве вы имеете к этому личное, непосредственное отношение?

– Но вы же сами сказали…

– Ну, хорошо, но только если он сам захочет. Рэй, пригласи, пожалуйста, сюда мальчишку. Если не захочет, пусть не идет.

– Будет сделано, командир.

Я считал, что Рив не придет. Но, вопреки этому моему предположению, он все-таки пришел. Я услышал тихий, но аккуратный стук в дверь.

– Дверь открыта, - сказал я.

У Рива, когда он вошел, вид был мрачный и сумрачный. Но, увидев майора, он, совершенно уж неожиданно для меня, улыбнулся, широко и ясно:

– Дядя Ост!

Майор с полнейшим недоумением посмотрел на меня, а потом снова на Рива.

– Откуда ты меня знаешь.

– Дядя Ост, это вы меня не узнаете. Вы ведь готовились вместе с моим отцом на проекте "Онни". - Рив подошел к нему вплотную, - не узнаете? У вас дочка Нисли, на год меня младше, помните, вы нас катали по всему городу на машине?

– Альись? Рив Альись?

– Ну, наконец-то узнали.

– Пять лет прошло. Тебя и не узнать совсем, вырос, волосы посветлели.

– А вы почти не изменились, дядя Ост.

Рив совершенно машинально поднял руки и майор увидел, что у него от них осталось. Улыбка моментально сползла у него с лица. Он встал на колени, прижал мальчишку к себе. И я впервые в жизни увидел, как плачет взрослый человек. Рив же только недоуменно смотрел на меня. Я опустился в кресло и молча наблюдал за происходящим.

– Поднимитесь, - сказал Рив, - что выделаете, зачем?

– Прости нас, Рив.

– За что мне вас прощать? Лично вы мне ничего плохого не сделали.

– За то, что все мы это допустили. Рив, мальчик мой, проси у меня что угодно, я это сделаю или умру.

– Зачем… Встаньте, пожалуйста, и не плачьте, словно это вы мальчишка, а не я.

Майор поднялся, сел на кровать, а Рив устроился рядом. И они довольно долго разговаривали, я же только слушал. И из этого разговора я узнал, что майор Иветсоре готовился когда-то лететь на Онни, еще в те времена, когда отношения между Аивером и Тальгиром были вполне сносные. Тогда проект "Онни" считался совместным между двумя крупнейшими государствами планеты. Майор жил в Гэзде и был дружен с Иверитом Альись. Но пять с половиной лет назад страны встали на путь конфронтации и между ними постепенно были разорваны все отношения. Проект "Онни" стал чисто аиверским, а тальгирийцы были выдворены из страны. Они вспоминали то, что было в те времена. И Рив словно бы совершенно оттаял. Так бывает часто, когда через несколько лет встречаешь человека, с которым был хорошо знаком и рад увидеться.

– Дядя Ост, а где Нисли, что с ней?

– Она с матерью у ее родителей на ферме под Лонклом. Там не было бомбежек.

– Это же на самом севере, там скоро станет совсем холодно. Видели ведь, какой мрак в небе.

– Видел. Но, в крайнем случае, они уйдут в подземный город. До Лонкла подземного от фермы только полдня пути на машине.

– А вы уверены, что с ними ничего не случится?

– Разве можно быть сейчас хоть в чем-то уверенным.

– Отец считал, что со мной в Гэзде ничего не случится, а тут такое.

– Где он сейчас?

– Он умер несколько дней назад. Он был на Центральном космодроме во время атаки.

– И значит ты сейчас один?

– Нет, я с Виком, - он кивнул в мою сторону.

Майор понизил голос до шепота и сказал:

– Но ведь он же даже не латянин.

– Ну и что, - ответил Рив тоже шепотом, но я его слышал, - какая мне от этого разница, он лучше многих. Вы даже не знаете, что он для меня сделал.

Дальше я старался не слушать, но, во избежание разного рода недоразумений, никуда не уходил. Но слышать и не слушать было практически невозможно. И я услышал, как уже в конце Рив сказал:

– Вы сказали, что сделаете все, что я скажу.

– Да, я сделаю.

– Тогда слушайте. Во-первых, возвращайтесь к семье, Нисли вас наверняка ждет. Во-вторых, сделайте все возможное, чтобы такое больше не повторилось. Вы меня поняли?

– Я еще до того, как увидел тебя, сказал, что больше никогда не буду воевать.

– Может быть, придется и воевать, но только для того, чтобы никто не воевал больше. И, в-третьих, постарайтесь остаться живым. Обещайте, что вы все это будете делать.

– Обещаю… Но ведь сейчас я пленный.

– Вы не пленный, - сказал я. Он посмотрел на меня с полнейшим недоумением, - да, вы не пленный. Потому что я не имею права никого лишать свободы. И, если вы дадите слово, что не причините вреда ни мне, ни моему кораблю, и никому из тех, кто на нем находится, я даже в чем-то помогу вам. Если же нет, я дам вам припасов на неделю и отпущу на все четыре стороны.

После этого тальгириец посмотрел на меня с полнейшим удивлением и, подумав пару минут, сказал:

– Я даю это слово.

– Можете быть свободным. Но все-таки я вам сейчас советую принять душ и отдохнуть. Мы же тем временем подумаем, что же нам с вами делать. Пойдем, Рив.

Рив кивнул головою и поднялся. А когда мы вышли в коридор, он сказал:

– Даже не мог подумать, что встречу здесь знакомого. Неужели и в самом деле мир настолько тесен.

– Мир еще теснее, чем ты думаешь… Мне было интересно увидеть, как сразу же растворилась твоя неприязнь к тальгирийцам.

– Но ведь это же Ост Иветсоре. Он ведь хороший человек. И я ведь когда-то дружил с его дочкой Нисли. Помню, как учил ее правильно говорить по аиверски, а она все равно путала слова, и мы смеялись над этим. Я помню, как он проспорил мне одно желание и не отмахнулся от мальчишки, а целый день возил нас с Нисли на машине по Гэзду, везде, куда мы скажем. А потом, когда он уезжал, то подарил мне модель "Цитира" - тальгирийской ракеты, на которой человек впервые поднялся с Латы в космос. Точная копия и даже летающая, хоть и длиной в руку, - Рив посмотрел на свою руку, примолк, но почти сразу же продолжил, - я ее хранил, хотя Ит и говорил, что если кто про это узнает, у меня будут большие неприятности.

– Ты сказал, что он хороший человек, я возможно с этим и согласен. Но как быть с тем, что он был на самолете, который запустил в нас ракету с атомной боеголовкой?

– Но он же не хотел этого, он сам сказал, а он врать не будет… И вообще, все мы не всегда делаем то, что хотим, если связаны словами и обязательствами. Думаете, это так просто, не выполнить приказ и остаться самим собой?

– Рив, я не вполне вас понимаю. Слова, обязательства. Вы придаете этому слишком большое значение, просто зациклены на этом.

– А разве по-другому можно, разве можно не выполнить данное слово? Разве у вас все не так?