Роман Подольный - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 23 Страница 40

— Чего-чего?! — У меня аж глаза на лоб полезли.

— А ничего, — говорит продавец. — Наша последняя модель. Друг механический. Прошу любить и жаловать.

Гражданин вдруг подскочил и давай эдак сердечно, с изяществом раскланиваться. Будто заезжий какой гастролер, бисы срывать мастак.

— Вот это новости, — говорю, — а я тут с ним беседы по душам вести пытался… Оказывается, механизм!..

— Друг механический, — поправил продавец. — Если вы одиноки, если вы нуждаетесь в помощнике, опоре на всю жизнь, если вам нужен добрый совет в тяжелую минуту и преданное существо, то лучше этого вам не найти. Высшего качества, изъянов нет. Гарантия — полвека. Отзывчив, мил, любую просьбу выполнит в момент. Сделан с учетом международных стандартов. И стоит недорого. Подумайте-ка: за гроши такого друга заиметь!..

Все у меня в голове перемешалось, и почувствовал я себя внезапно дурак дураком.

— Как же так? — спросил я, пытаясь встать на твердую почву. — Выходит, каждый может…

— Совершенно верно! В недалеком будущем — любой! Хватит с нас случайностей. Ошибки сокращают жизнь. Теперь все по-научному. Друзей теперь будут и в самом деле выбирать. Наверняка! Магазины откроют, пункты проката, предварительные заказы, торговля в кредит… Вам повезло. Это наш первый, пробный экземпляр. Еще ручной работы. Ну так что, берете или нет?

Я современный человек, и не приобрести новинку — как я могу? Затем ведь и живу, чтоб в ногу с временем шагать.

— Беру, — сказал я, больше не колеблясь. — Друг под рукой всегда сгодится. Ваша правда.

— Прекрасно сказано! — обрадовался продавец. — Вот вам квитанция, извольте — в кассу.

Влез он под прилавок, повозился там немного и выволок на середину магазина здоровенную коробку — кубометр, не меньше. Потом вдруг весь взъерошился и ка-ак цыкнет на друга моего механического. Тот мигом сник куда только лоск его пропал? — задергался, закрутился волчком, руками, будто веслами, воздух загребая, и… сложился пополам. Сложился и застыл. Схватил его тогда продавец за штаны и разом запихнул в коробку. Сверху стружек набросал и на крышку навесил пять замков — все блестящие и с музыкой.

Уплатил я деньги, тут внимание мое другая коробка на полке привлекла.

— А что, милейший, там у вас лежит? — интересуюсь.

— Жена, — отвечает продавец. — Механическая жена — холостяку всегда нужна.

— Ну? — изумился я. — Батюшки, и женами торгуют! Во, времена бегут!.. А взглянуть на нее можно?

— Нет, — важно говорит продавец, — ни в коем случае. Иначе вся герметизация пропадет, и станет эта жена не для кого-то там, кто заплатит, существовать, а для всей широкой публики. Вот будут у вас деньги приходите. И жену оформим вам.

Подхватил я за ручки коробку с другом — а он, чертяка, в теле, ощутительно тяжелый! — поймал такси и полетел домой. Счастливый.

Ввалился в квартиру — и сразу к телефону. Звоню приятелю:

— Старикашечка, привет! Поздравь — друга купил! Настоящего! До гробовой доски! Вот он, теплый, красивый, — и нежно так по стенке ящика стучу. — Я, брат, тысячу целковых выложил. Все равно что пианино или мотоцикл купил. Соображаешь? Ты заходи, брат, полюбуйся.

Стал я запоры с коробки снимать.

Тут одна мысль в меня вошла. А что, думаю, ежели он шалить вдруг начнет или качать свои права, коли что ему не по вкусу придется?

Но я сомнения отмел и сказал себе определенно: раз заплачено, то опасайся где-нибудь еще, а не на этом свете.

Снял я, наконец, запоры и сижу, любуюсь на ящик красочный. Глаз оторвать не могу. Тут же и применение коробке нашел. Поставлю я ее в углу на кухне и пальму в нее посажу.

Откинул я крышку и жду, когда же друг мой механический вылезет наружу. А он — ни гугу. Не шевелится и молчит. Как будто его там и нет.

Я сидел и огорчался. Прямо хоть беги назад.

Вдруг стружки зашевелились, в ящике затукало, завздыхало, потом стружки поднялись горбом, и народился из них мой друг механический. Увидал меня, встрепенулся, мотнулся вон из ящика и, очутившись на полу, одним движением весь отряхнулся и снова стал лощено-деловым, как в магазине за столом, и вновь сердечная улыбка заиграла на его лице.

— Ну вот. Я дома, — произнес он, потирая руки. — Я твой друг, делай со мной что хочешь, повелевай как заблагорассудится. Все для близкого человека сделаю!

Ну что ж, думаю, поди, и впрямь не врет. Вон, и в магазине заприходовали… Дескать, верный спутник на всю жизнь.

— А как зовут тебя, любезный? — спрашиваю.

— Как назовешь, так и будет.

— Ну, зовись тогда, мнэ-э… Выпертотом. Нравится?

— Нравится. Так чего желаешь, друг сердечный?

— Это смотря, что ты можешь.

— Все могу!

Ежели все, то еще ничего, думаю. Что б мне хотелось сейчас эдакого особенного? Чтоб на всю жизнь запомнилось и не стыдно было потом перед собой?

— Ага, — решил я. — Неохота мне на работу идти, слабость какая-то одолевает… Сделай так, чтобы все считали, будто завтра у меня воскресенье.

Друг пожужжал, попыхтел, покрутился на месте и говорит:

— Готово!

— Мнэ-э… Вон ты какой шустрый… Ну, коли так, то сооруди тогда, чтобы я совсем работать перестал, а жалованье ко мне бы шло.

Еще две минуты — и уже готово. Хорошо иметь механического Друга!

— Так, — говорю после некоторого размышления, — это тебе и впрямь раз плюнуть… А сделай мне теперь автомобиль — не век же пешком ходить! И чтоб права, и… Словом, понимаешь.

И автомобиль добыл. Потом квартиру мою до восьми комнат расширил, мебелью в большом количестве модерновой обставил, с хрусталями и бронзой литой, фонтанчик устроил и бассейн для купания. Затем дачу мне отгрохал и участок в лесу отхватил гектаров на пять, с садом, стадом, с речкой, пожарной командой и шоссейной дорогой прямо к даче. Потом аэродром построил и самолет пригнал.

— Ну, что еще? — спросил Выпертот, изрядно потрудившись. — Чего еще ты хочешь?

— Славы хочу. Хочу стать великим писателем, чтоб меня называли новым Львом Толстым.

Стал я писателем. Обо мне в газетах тут же напечатали. Дескать, живет такой-то и творит. Начал я в маститые выбиваться и дачу свою прозвал "Ясный овражек".

Словом, в один день — да что там, меньше, в несколько часов! заполучил я все и зажил припеваючи, как и должен уметь жить простой человек, идущий в ногу со временем.

Уж не помню, сколько минуло с тех пор, как вдруг является ко мне делегация, вся из товарищеских судей, и сообщает, что живу я на нетрудовые доходы, что на деле я дутый хапуга и все, что у меня есть, пора бы и конфисковать.

Естественно, возмущению моему не было предела, я рвал и метал, строчил объяснительные статьи, выступать порывался, но… не помогло.