Тим Леббон - Конг: Остров Черепа Страница 41

– Вот это бальзам для усталых глаз, – сказал Паккард едва ли не с улыбкой. – Даже вы, мисс Уивер.

Сливко бросился к своим товарищам. Хлопки по плечам, добродушная перебранка – все они явно были рады вновь оказаться вместе. Однако во всем этом чувствовалась горечь недавних потерь. Это чувство было знакомо Конраду слишком хорошо.

– Сливко, – сказал Коул. – Я думал, ты давно пошел обезьянам на корм.

– Ну извини, Коул, не оправдал твоих надежд, – отшутился тот.

Ранда, едва выступив из-за спины Паккарда, кинулся в воду, подняв тучу брызг, и принялся жать руки Бруксу и Сан.

– А я-то думал, вы не в своем уме, – повинился Брукс.

– Ох да, – ответил Ранда. – Но я уже жалею, что ты ошибался.

Конрад ясно видел ложь в его глазах. На деле Ранда откровенно наслаждался своей правотой.

– Я тоже, – сознался Брукс.

– Вы ранены? – спросила Сан на путунхуа[56]. Возможно, она не хотела, чтобы ее понял кто-то еще, но Конрад говорил на этом языке не первый год.

– Всего лишь царапина, дорогая моя, – на том же языке ответил Ранда.

Марло, при первом же шорохе обнаживший катану, сунул меч в ножны и подошел к солдатам.

– Рад видеть вас, ребята, – сказал он. – Нечасто здесь встретишь новых людей.

– А это еще кто, черт побери? – спросил Паккард, глядя на Марло, словно на какую-то гадость, подвернувшуюся под подошву на тротуаре. Конраду очень захотелось врезать ему в челюсть. Мысленно он давно отметил полковника как человека бесцеремонного и опасного. Похоже, чванства и высокомерия ему тоже было не занимать.

– У нас новый попутчик, – сказал Конрад.

– Лейтенант Хэнк Марло, сэр. Сорок пятая истребительная эскадрилья пятнадцатой истребительной авиагруппы. Уилер Арми Эрфилд[57], Гавайи.

– Вы здесь со Второй мировой?

– Большую часть жизни, – подтвердил Марло.

– Будь я проклят, – изумленно выговорил Паккард. – Смирно, лейтенант!

Вытянувшись, он отсалютовал Марло. Марло ответил тем же, но сейчас он держался совсем не как старый солдат.

– Я позабочусь о том, чтобы он вернулся домой, – сказал Конрад. – Вместе со всеми нами. Сейчас двинемся к реке, и его катер доставит нас поближе к северному побережью как раз к назначенному времени.

– Рад слышать, – с улыбкой кивнул Паккард. – Но мы еще не уходим.

– Как «не уходим»? – изумленно спросил Ранда. – Мы должны выбраться отсюда, пока есть возможность, и вернуться домой с собранной информацией! Это исключительно важно!

– Я не брошу здесь Чепмена, – отрезал полковник.

– Он все еще где-то в джунглях? – спросил Конрад. – И жив?

Он полагал, что все уцелевшие уже собраны вместе. О том, что кто-то все еще оставался один среди джунглей, не хотелось даже думать.

– В последний раз он вышел на связь вчера, – сообщил Паккард, разворачивая поверх валуна, перед Конрадом и прочими, карту. – Он должен ждать у сбитого «Си Стэллиона», на западе… примерно здесь.

Полковник указал точку на карте. По прикидкам Конрада, до нее было не более двух миль.

– Э нет, – запротестовал Марло. – Туда вам соваться совсем не стоит. Уж поверьте.

– Почему? – спросил Ранда. – Кто там обитает?

– Кто бы ни обитал – справимся, – непреклонно заявил Паккард.

– Как справились с Конгом? – спросил Марло.

– У этой макаки есть имя? – удивился Паккард.

– Он – горилла, а не макака. И – да, имя у него, конечно, есть. Послушайте, там…

Но Паккард, не слушая старого летчика, шагнул к Конраду и заговорил – прямо в его лицо:

– Разве розыск и спасение сбитых пилотов не ваша работа?

В его голосе звучала скрытая угроза, но Конрад даже не дрогнул под взглядом полковника. Таких задир и мелких тиранов он повидал немало. Всякий тиран и задира в глубине души трус и, стоит применить к нему его же собственные средства, непременно даст слабину.

Однако кое в чем Паккард был прав, и Конрад не мог этого отрицать. Ему очень не хотелось бросать кого-либо на произвол судьбы.

– Если его не будет в указанном месте – больше никаких напрасных поисков, – сказал он. – Дотемна нужно вернуться сюда. Понятно?

– Вполне, – улыбнулся Паккард, разворачиваясь к своим. – Все слышали?

Солдаты зашевелились, разбирая оружие и вскидывая на спины рюкзаки.

Подошедшая Уивер направила на них камеру.

– Напомните потом, что я с самого начала считал это плохой идеей, – попросил ее Конрад.

В ответ она лишь быстро развернулась и сфотографировала крупным планом его лицо, запечатлев на пленке его минуту сомнений.

Две группы объединились, и Конрад почувствовал, что теперь все они еще на шаг ближе к дому – прочь с острова, едва не погубившего всех. Разобрав груз, и штатские и военные повернулись к нему и замерли в ожидании. Теперь он стал их проводником, а фактически – командиром, и такая ответственность ничуть не успокаивала.

Полковник Паккард приступил к выполнению боевой задачи, и ничто в мире не могло остановить или хотя бы задержать его. Даже крутой подъем, который пришлось преодолевать «в лоб».

Подъем оказался всего-навсего очередной морщинкой на коже этого своенравного острова. Путь через джунгли был неизменно труден, но Конрад, похоже, умел выбирать самую легкую дорогу. Паккард не мог не восхищаться этим человеком, хоть и чувствовал возникшую между ними напряженность. В чем ее причина – в свойственном всем военным избытке тестостерона или в чем-то еще, – он не знал, но чувствовал, что полностью довериться Конраду не может. Возможно, из-за того, что сам кривит душой. К упавшему «Си Стэллиону» полковник стремился вовсе не из-за Чепмена. Майор давно был мертв, и эта утрата жгла полковника изнутри не меньше, чем гибель остальных его солдат, погибших на этом острове. Но Паккард был солдатом на поле боя, и ему требовалось оружие.

Едва Конрад заподозрил его в обмане, Паккард понял: проблем не избежать. Внешне отставной капитан САС держался спокойно и даже мягко – но лишь затем, чтобы произвести впечатление на фоторепортершу. Паккард же был уверен: едва возникнет нужда – этот человек превратится в самого жестокого и беспощадного убийцу из всего отряда.

Наконец отряд выбрался из низины и перевалил гребень холма. Поднявшись над гребнем, Паккард разом ощутил леденящий душу страх и безнадежность.

Открывшийся сверху пейзаж повергал в ужас. Эта долина, в отличие от остальных, оказалась практически голой. Немногочисленные деревья сбились в небольшие рощицы. Некоторые, лишенные и листьев, и жизни, торчали над землей, словно одинокие могилы. Голая земля была изборождена трещинами, из глубины которых кое-где поднимались наверх тяжелые ядовито-желтые газы. Местами газы вырывались наверх, словно выброшенные взрывом, и выбросы возносили к небу на вершинах столбов раскаленного пара отрывистые звуки, напоминавшие гудок сирены. В одном-двух местах трещины в земле светились вулканическим пламенем, точно рваные раны, пульсировавшие в такт биению сердца земли. И – ничего живого вокруг…

Только мертвые.

Их было множество – скорченных трупов и голых костей, больших и малых, лежащих грудами и встретивших смерть в одиночку. Большинство трупов было и не разглядеть: отсюда, издали, они сливались в пятна – белые, серые, бурые там, где шкура или кожа еще не успела истлеть.

Но некоторые, самые большие, легко было различить даже на расстоянии.

Уивер была так потрясена, что забыла поднять камеру. Остальные тоже остолбенели от потрясения. Взяв себя в руки, Паккард сосредоточился на боевой задаче, и это помогло стряхнуть наваждение.

– Что здесь за дьявольщина? – прошептал Сливко.

– Что-то вроде братской могилы, – ответила Уивер. – Я сняла столько массовых захоронений, что уже ни с чем их не спутаю.

– Нет, здесь не могила, – возразил Конрад. – Здесь чье-то логово.

Паккарду пришло в голову то же самое. Полковник переглянулся с отставным спецназовцем, и тот повел отряд вниз, чтобы не торчать на виду у возможных наблюдателей, а то и преследователей.

Особенно – у хозяина подобного логова.

На пути вниз отряду попалась очередная каменная россыпь. Отыскав проход в лабиринте огромных валунов и выйдя на ровное место, Конрад вновь остановился и замер.

На этот раз даже Паккард почувствовал всю глубину пропасти, отделяющей этот остров от привычного мира. Остров с самого начала казался чужим и пугающим, но сейчас полковник словно заглянул в иной мир – в неземной рай, не предназначенный для человеческих глаз, или в неземной ад, ожидающий и его, и всех его спутников.

С новой позиции были отчетливо видны два гигантских обезьяньих скелета. При жизни обе гориллы были заметно крупнее, чем та, которую Марло назвал Конгом, а трагизм постигшей их смерти произвел впечатление даже на Паккарда. В минуту гибели они крепко держались за руки.

– Эти кости обглоданы дочиста, – заметил Конрад. – Они погибли не здесь. Их принесли сюда.