Роберт Хайнлайн - Переменная звезда Страница 41

Печально, но я так и не узнал, кто же подыгрывал мне на клавишах. Похоже, этого не знал никто. Источником звука, по всей вероятности, была домашняя миди-система, но сами клавишные, производившие звук, могли стоять в закрытой кабинке где-то в недрах "Рога изобилия" или в отсеке управления – никто не мог мне сказать где. Одно можно было исключить наверняка: пианист не мог находиться в Солнечной системе, поскольку играли мы в реальном времени, без запаздываний. Поэтому я не слишком переживал. У меня было двадцать лет в запасе, чтобы разыскать этого человека.

По дороге к каюте я пытался поблагодарить Герба, объяснить ему, как много он сделал для меня, сам того не зная, но он отмахнулся.

– Думаю, от сегодняшнего вечера всем стало хорошо, – сказал он.

Но когда я стал упираться, он позволил мне пообещать, что по вторникам и пятницам я буду приносить домой пакет с объедками. И может быть, кроме этого – початую бутылку хорошего виски.

Через полчаса Герб подозвал меня к своему рабочему столу, вручил мне инфо-кубик и посоветовал просмотреть его в одиночестве. Я сделал это немедленно, чтобы потом больше об этом не думать.

Это была Эвелин Конрад, находившаяся дома, в Солнечной системе. Кубик содержал стереоаудиовидеозапись. Эвелин со всей серьезностью сообщила мне, что она очень рада моему посланию. Она сказала, что ужасно обиделась на дедушку за то, что тот вынудил меня улететь. Она сказала, что все равно в один прекрасный день выйдет за меня замуж. Она просила меня не жениться ни на ком, не сообщив сначала ей. Она дала мне "секретный" адрес электронной почты, но предупредила меня, что это не совсем безопасно. Закончила она свое послание, торжественно произнеся "счастливого пути" и послав мне воздушный поцелуй. К этому моменту я по-дурацки улыбался и плакал. Я извлек кубик из ноутбука, растянулся на койке и тринадцать часов проспал как убитый. А когда я проснулся, моё лицо и руки были исписаны маркером, каким метят белье, отдавая его в стирку. Надписи представляли собой изречения и пожелания весьма грубого содержания. Видимо, я храпел.

Глава 8

Шум водяного насоса – такой же необходимый звук, как музыка сфер.

Первым делом, как только я встал этим утром, я уселся за свой рабочий стол, включил ноутбук и заказал список имеющихся на борту вакансий.

Их оказалось гораздо больше, чем я ожидал. По всей вероятности, те, кто планировал экспедицию, решили, что почти всю полезную работу по подготовке к началу действия колонии можно спокойно отложить на последние годы полета. Что ж, наверное, так бы оно и произошло в любом случае – люди есть люди. Поэтому было неплохо занять всех хоть чем-нибудь на протяжении первых лет восемнадцати. Короче говоря, я обнаружил просто уйму неплохих предложений. На то, чтобы только пробежать глазами весь перечень вакансий, у меня ушло три часа с гаком.

Но большая часть имеющихся вакансий распадалась на категории, которые можно было проглядеть за полчаса, если вы умеете читать быстро. Вот типичная страничка, которую я получил в ответ на мой запрос от астронома по имени Мэтти Джеймс.

– Расширение объема знаний в области обнаружения и определения свойств плазмы гелиопаузы между солнечным ветром и межзвездной средой во время полета – и те же самые процедуры для гелиопаузы Имегги-714, когда мы туда прибудем.

– Помощь в уточнении картирования комет в облаке Оорта за время пути, выявление ядер комет с помощью радара.

– После достаточного удаления от Солнца – измерение in situ плотности, заряда, массы, вида, скорости и температурных характеристик межзвездной плазмы и газа.

– Постоянное измерение ортогональных компонентов магнитного поля Галактики.

– Постоянный мониторинг межзвездной среды в отношении видов и микрограммов молекул. Определение массы, состава, размеров и частоты межзвездных конгломератов. Осуществление экспериментов в области межзвездной эрозии с различными моделями конфигураций защиты.

– С помощью продолжительной базовой линии, сформированной звездолетом и Солнечной системой, проведение астрономических измерений высокого разрешения путем оптической интерферометрии и радио интерферометрии. Осуществление астрометрических измерений ближайших звезд, обнаружение экстрасолярных планет, получение изображений экстрасолярных планет, спектроскопия их атмосферы. Применение тех, же самых базово-линейных методик для астрофизических измерений – в частности, для получения изображений радиогалактик, квазаров и нейтронных звезд.

(Ученые давно надеялись на то, что при условии одновременных полетов нескольких звездолетов мощность базово-линейной интерферометрии значительно усилится за счет комбинации наблюдений отдаленных источников света. Эта система, похоже, работала не слишком хорошо: проблема этого вида межзвездной интерферометрии состояла в том, как согласовать по времени данные, получаемые с зондов, движущихся в различных направлениях при значительном приближении к скорости света.)

– Наблюдение за низкоэнергетичными космическими лучами, обычно исключаемыми в Солнечной системе.

– Попытки обнаружения гравитационных волн от астрофизических процессов, таких, как сверхновые и нейтронные звезды, с помощью слежения за отклонениями в Допплер-эффекте наших сигналов.

– Уточнение карты темной материи Галактики.

…и так далее, и тому подобное. Имейте в виду: все это взято из перечня вакансий. Доктор Джеймс, по всей видимости, искренне верил, посылая мне этот список служебных обязанностей, что всему этому он с легкостью может обучить любого шимпанзе. Но перед этим он прислал мне еще один список обязанностей, более короткий, предназначенный для особо умных. Там требовалась настолько специфическая квалификация, что я этот список здесь даже не стану приводить, поскольку сам в нем ничерта не понял.

Кажется, он говорил о том, что хочет заняться редкостно интенсивным изучением солнца, нашего солнца… ну ладно, нашего бывшего солнца, Солнца – так лучше? – при том, что мы покидали его навсегда на очень высокой скорости. Зачем – этого я представить не мог. Казалось бы, уж если во вселенной имеется адекватно изученная звезда, так это Солнце. Изученная даже с борта кораблей, удаляющихся со скоростью, близкой к скорости света, что крайне важно. К тому же сведения об этой звезде могли представлять собой чисто академический интерес для тех, с кем нам когда-либо предстояло встретиться. Но доктор Джеймс явно жутко переживал из-за этого. Когда я сообщил ему, что у меня нет квалификации для работы согласно первому списку обязанностей, он не удержался от разочарования, которое почувствовалось даже в его электронном послании. Когда же я вежливо отклонил и предложение поработать в соответствии со вторым списком, он мое письмо попросту проигнорировал.