Олег Ёлшин - Тейа Страница 41

– Не более чем по миллиарду…

– Не спешим! Не создаем паники…

– Нефть падает, газ падает!…

– Не спешим! Без паники!!!

Котировки на глазах начинают стремительно падать.

– Первый миллион двигателей продан! – слышится в зале. Аплодисменты! А стрелки на часах все движутся.

– Хорошо!

– Фиксируем прибыль!

– На сегодня достаточно!

– Продолжаем завтра!

– Мистер Громов – это нужно подписать!

Кто-то приносит стопку бумаг, и они ложатся перед ним на столе. Он не знает, как реагировать, но за спиной чувствует дыхание Глорис. Она с ним, она рядом. Внимательно просматривает каждую бумагу, показывая то место, где нужно расписаться… Ее рука касается его руки. Он чувствует ее тепло. От нее исходит удивительный аромат. Она серьезна и по-деловому резка, уверенна, и, как всегда, знает, что делает – это ее стихия, но глаза ее улыбаются. Эти глаза не из этого шумного зала, где все замкнуто в сетку координат, и где только неровные линии то падают, то взмывают в вышину, где длинные вереницы нулей отсчитывают время и деньги. Эти глаза, словно с другой планеты. И, пока они улыбаются, ему хорошо и спокойно…

– Сто миллионов двигателей проданы!

Стрелки на часах движутся.

– У нас проблемы! Громче первый канал!

Голос диктора с большого экрана:

– …семь стран, объединившись в альянс, резко повышают пошлины на ввоз "так называемых" двигателей Громова. Они мотивируют свое решение тем, что хотят поддержать отечественного производителя и никакие доводы МВФ и Торговой палаты не возымели никакого действия.

– Позвольте, но все эти страны – активные участники ОПЕК!

– Естественно. Могло ли быть иначе?…

Это первое препятствие возникло буквально через неделю после начала продаж. Правительства некоторых стран, сидевшие на нефтяной трубе, ввели гигантские акцизы на закупку двигателя, и цена его стала непомерной и недосягаемой для простых людей. Но из идейных соображений (дабы "поддержать отечественного производителя") эти правители не хотели ничего менять.

По залу прокатилось небольшое волнение, и десятки людей азартно и одновременно заговорили:

– Понизить цену товара!

– Лишить поставок и ждать!

– Ждать нельзя!

– Сбросить котировки голубых фишек!

– Потери… миллиардов… триллионов…

Тут Леонид понял, зачем здесь находилось столько людей. Еще недавно все они казались бесформенной массой, но теперь каждый, занимая определенное место и должность, четко выполнял свои функции. Одни считали деньги и потери, другие занимались пиаром, третьи решали политические проблемы, четвертые… пятые… Экономическая разведка, стратегия продаж, медиа поддержка…

Решения принимались быстро и четко, все проигрывалось в режиме реального времени, все как на войне. Мелькали графики, стучали пальцы по клавишам клавиатур и калькуляторов, потом мгновенно рождался результат.

– Передать производство двигателя за символическую плату 1 евро и разрешить производство на заводах нефтяного и газового альянса.

– Доход от комиссии продаж?

Небольшая пауза. Потом предложение:

– Пятнадцать процентов!

– Нет двадцать!

– Двадцать?

– Господин Громов – 20 процентов нас устроит?

– Нас устроит 20 процентов? – переводит ему Глорис, стоя рядом, словно он не понимает языка.

– Да! – после небольшой паузы бросает она в зал и улыбается ему.

А новостная лента вновь мелькает на экранах мониторов:

– Правительства стран нефтяного альянса согласились допустить на свой рынок продукцию Громова, получив право на их производство и купив лицензию за 1 ЕВРО.

– Котировки голубых фишек резко пошли вниз!

– Вертикальная свеча по "Громову"!

А в зале новые реплики и команды брокеров:

– Продаем все прямо сейчас!

– Сбрасываем остатки нефти!

– Агрессивные продажи!

– Обнуляем акции!

– Двести миллионов двигателей проданы!

Люди в зале встают и аплодируют, а стрелки на часах все движутся.

Мелькают дни и недели, месяцы… А эти стрелки то замирают, то срываются со своего места и несутся вперед.

И снова новости:

– По всему миру прокатились забастовки рабочих, которые выброшены на улицы разорившимися нефтяными корпорациями. Люди идут по городам, перекрывая дороги, аэропорты, блокируют поставки двигателей в их страны. Мощное народное движение захлестнуло столицы государств, добывающих природное топливо!…

Стрелки на часах замерли.

И снова оживление в зале корпорации:

– Предложить всем уволенным работу на вновь создаваемых заводах по производству двигателей и их комплектующих…

– Пятьсот миллионов двигателей продано!

Стрелки на часах снова движутся.

Леонид не успевает следить за происходящим, а на стол снова ложатся кипы бумаг:

– Это нужно подписать, господин Громов!

– Заканчивайте, у нас прием в посольстве, – слышит он спасительный шепот Глорис.

Он встает со своего места и смотрит на стрелки часов, а они все движутся…

Теплый вечер. Глорис и Леонид выходят из здания посольства. Их провожает генеральный консул, пожимая на прощанье руки. Они подходят к машине и садятся в нее. Леонид ловит себя на мысли, что не хочет возвращаться в ненавистный номер, он так устал от этой дурацкой суеты, а сейчас снова в номер, как в могилу. А вокруг шумный вечерний город, мелькание витрин магазинов, пестрых вывесок, рекламных щитов. Казино, рестораны, пабы, снова какие-то магазины…

– Вам не кажется, что мы с самого утра ничего не ели? – неожиданно спрашивает Глорис. Она словно читает его мысли.

– После этих крошечных бутербродов и пирожных, кажется, – отвечает Леонид, улыбаясь.

– За углом у ресторана остановимся, – бросает она водителю.

Они сидели в ресторане и никуда не торопились. Охрана осталась ждать внизу у машины, а шумный офис корпорации и вовсе растворился и исчез где-то в городе, на далекой улице, на призрачном этаже, и теперь они остались только вдвоем, не считая редких посетителей за столиками. В первый раз за это время он почувствовал, что остановился, как марафонец, который уже забыл, сколько времени он бежит, куда бежит, зачем?… И теперь просто получал удовольствие от этой короткой передышки. Он в каком-то шикарном костюме, Глорис в восхитительном открытом платье. Сейчас он находился, словно на другой незнакомой планете и вдыхал ее аромат. Не хотелось ни о чем думать, вспоминать, было желание просто раствориться и получать удовольствие.

– Идеальная, – вспомнил он. – Идеальная незнакомая планета из другой галактики.

– Вы были великолепны, господин Громов, – нарушила молчание Глорис. – Вы часто бываете на подобных раутах?