Валентин Бабакин - Путь Анубиса Страница 41

Но однажды случилось роковое событие. Вышак попал в авиакатастрофу. Он остался жив, но с того времени его поведение изменилось. Ранее общительный и целеустремленный молодой человек стал немногословен и мрачен. Изо дня в день он все более замыкался в себе. Взгляд его потух, лицо осунулось.

Коллеги недоумевали. Как мог столь сильный экстрасенс не предвидеть опасности и столь беспечно сесть в самолет, рухнувший на землю вскоре после взлета.

Время шло. Вышак продолжал работать в центре, но однажды после серьезного эксперимента написал заявление на увольнение. Он ничем не мотивировал свой поступок.

Каменецкому было жаль расставаться со столь талантливым сотрудником. Он долго уговаривал Вышака остаться, но тот был непреклонен. С него, как того требовалось, взяли подписку о пожизненном неразглашении служебной тайны, и отпустили на все четыре стороны. Вместе с тем, пытаясь узнать причину увольнения, Каменецкий приставил к своему бывшему сотруднику агентов для слежки, но те ничего подозрительного не выявили. От них же стало известно, что Вышак вскоре продал свою городскую квартиру и купил дом в пригородном поселке, куда переехал на постоянное проживание. Спустя некоторое время, поступила информация, что талантливый биоэнергетик пишет там в полном уединении книги в жанре фантастики и неплохо продвинулся на этом поприще. Каменецкий неоднократно связывался с Вышаком по телефону и предлагал ему вернуться в центр, но тот всегда отвечал решительным отказом, и мало того возражал против своего привлечения к работе в качестве временного внештатного сотрудника.

И на этот раз Каменецкий позвонил Вышаку без всякой надежды на его помощь. Но иного выхода не было.

– Ты мне нужен, – не представившись и без каких-либо предисловий, решительно заявил он в телефонную трубку.

– Я знаю, – ответил Вышак.

– Что ты знаешь? – удивленно спросил Каменецкий.

– У вас, что-то случилось?

– Не случилось бы, не позвонил. Срочное дело.

– Вы можете забрать меня прямо сейчас. Я в сквере на Проспекте Мира рядом с церковью.

– Без проблем.

Вскоре Вышак сидел рядом с Каменецким на заднем сидении бронированного «крузера». Он сильно изменился с тех пор, как ушел из центра. Лицо его осунулось, а в темных глазах затаилась пустота.

– Я слышал, ты много работаешь? – осторожно спросил его Каменецкий. Книги пишешь?

– Да, – коротко ответил Вышак и замолчал, давая тем самым понять, что не собирается продолжать разговор о себе. Каменецкий решил не тянуть время и начал рассказывать о своей проблеме. Вышак слушал, изредка нервно постукивая кончиками тонких пальцев по своим коленям. Более он не проронил ни слова во время всей поездки к дому Белавина.

Автомобиль заехал во двор и остановился.

– Что скажешь? – спросил Каменецкий, закончив рассказ.

– Пока ничего. Посмотрим, – услышал он в ответ.

– Жди здесь, – приказал Каменецкий водителю, вместе с Вышаком выбрался из машины и открыл дверь подъезда.

Лифт на этот раз работал.

Квартира встретила их тишиной и сумраком. Каменецкий запнулся обо что-то в коридоре, чертыхнулся, прошел в комнату и аж присвистнул от царившего там разгрома.

Негромкий, но отчетливый звук за спиной заставил его вздрогнуть и резко повернуть голову.

– Напугала, – выдохнул он, увидев в двух шагах от себя полосатую кошку. – Вот тварь!

Кошка услышав свое имя, мяукнула еще раз, приблизилась и потерлась мордой о ноги Каменецкого.

– Ты это потише, – отпихнул тот кошку ботинком. – Шерсти мне на брюки нацепляешь. Жрать, наверное, хочешь? Точно, хочешь. Кто тут тебя покормит? Пошли, посмотрим, что тут у хозяина имеется в холодильнике.

В холодильнике обнаружилось молоко в пакете и три сосиски. Кошка с довольным урчанием набросилась на еду.

– Вот и славно, – пробормотал Каменецкий, гордый тем, что сделал доброе дело, затем вернулся обратно в комнату, где посредине ее пространства, слегка наклонив голову так, будто прислушиваясь к чему-то, застыл Вышак. Было сумрачно. Противоположную от окна стену и диван подле нее перечеркивала размытая полоска света, проникающего сюда через узкую щель меж тяжелых штор. На пересечении его лучей с глубиной комнаты плясали пылинки.

Объемный темный шкаф с провалом на месте выломанной дверцы, стоял напротив входа. В нем висела какая-то одежда. Серый спортивный костюм, по всей видимости, вырванный из шкафа вместе с дверцей, валялся на полу. Справа от шкафа, в компании со стулом, подкосив одну из ножек, неустойчиво застыл на трех остальных письменный стол. На его поверхности распластался закрытый ноутбук. Возле окна валялся телевизор. Середину комнаты, вскинув короткие ножки к потолку, занимало опрокинутое кресло

– Однако же, – пробормотал Каменецкий и отдернул штору на окне.

– Не трогайте здесь ничего, – прошептал Вышак. – Выйдите.

– Понял, – кивнул Каменецкий и на цыпочках вышел в прихожую.

Вышак начал работать. Пальцы его ладоней растопырились в стороны, словно антенны, а глаза закрылись.

– Вот здесь он лежал, – выдохнул он через некоторое время, открыл глаза и показал правой рукой себе под ноги.

– Кто? – в тон ему шепотом спросил Каменецкий.

– Он.

– Кто он?

– Я чувствую это. Значит все это – правда.

Вышак отшатнулся назад, едва не запнувшись о кресло.

– Что – правда? Что? Объясни, – нетерпеливо произнес Каменецкий.

– Все – правда. Все. Это не фантазии. Тихо, не мешайте.

Вышак притронулся кончиками пальцев к вискам. Секунда потянулась за секундой. Каменецкий терпеливо ждал.

– Все, пошли отсюда, – неожиданно и решительно заявил экстрасенс.

– Как это пошли! – возмутился Каменецкий. – Ты мне ничего не скажешь?

– Скажу, но не здесь. Тут душно и у меня голова раскалывается. Я не могу здесь больше находиться.

Вышак ринулся в сторону выхода. Каменецкий смог нагнать его только на улице возле машины.

– Ну и что? Что? – нетерпеливо спросил он.

Вышак не отвечал. Его глаза лихорадочно блестели. Каменецкий отметил, что в их глубине таится страх.

– Что ты молчишь?

– В двух словах не скажешь, Аркадий Валентинович, – шепотом произнес экстрасенс, опасливо посмотрев по сторонам. – Могу заявить с полной уверенностью, что вы столкнулись с нечеловеческими силами. Более того, мы все столкнулись.

– А конкретно. Поясни.

– Давайте сделаем так, – Вышак вновь опасливо оглянулся. – Мне надо одному побыть. Осознать. До дома я сам доберусь. Приезжайте ко мне вечером часов в девять. Поговорим.

– А почему так поздно? Я бы хотел сейчас узнать все, – попытался возразить Каменецкий.