Отмель - Илья Сергеевич Ермаков Страница 42

Маму прорвало на слезы.

Она больше не могла держать себя в руках.

Она упала лицом Бабушке на грудь, выпустила полотенце из рук и заплакала.

– Прости. Прости меня, мамочка. Прошу. Не оставляй меня сейчас. Не надо. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как нам быть дальше. Я не понимаю… не понимаю, что я должна…

Мама почувствовала касание легкой руки по своему затылку. Рука перешла по голове ко лбу и остановилась.

Мама повернула голову лицом к Бабушке и увидела, как та улыбается. А в глазах ее стоят слезы, переливающиеся в языках пламени свечи.

– Я должна их спасти. Я не могу их оставить здесь. Я не хочу оставлять тебя, мама. Не могу! Не могу! Почему я должна это сделать? Ты значишь для нас всех больше, чем ты думаешь. Ты знаешь это? Я не могу без тебя. Не могу. Я не справлюсь с этой ношей. Пойми. Я просто не выдержу. Что мне делать? Скажи… прошу! Что мне делать?

Она вытирала слезы и подвигалась к Бабушке ближе.

– Я просто хочу быть рядом с тобой, мама. Слышишь? Всегда. Как ты всегда была рядом со мной. Мы не можем друг без друга. Я умру. Слышишь? Я умру без тебя! Я просто не могу справиться с этим… Меня одной мало. Меня не хватает. И я так… устала… ты бы знала. Мама. Как же я устала. От всего этого кошмара. От постоянного страха. От собственного страха! Мама! Я так устала! Сколько это еще будет продолжаться? Сколько? Когда оно все закончится? Когда оно… уйдет?

Мама постаралась взять себя в руки. Она поднялась и продолжала протирать кожу Бабушки сначала влажным полотенцем, потом сухим.

– Я всегда мечтала быть такой же, как ты. Понимаешь? Такой же способной принимать любые решения, находить выход из сложных ситуаций, общаться с людьми так, как это делала ты и не бояться с ними общаться, добиваясь своего. Ты ведь это делала? Добивалась своего? Всегда это делала. Я же видела. Сама видела, как ты шла к своим целям, несмотря ни на что. И не сдавалась. Никогда не сдавалась и не отступала ни на шаг. И учила меня этому. И в музыке, и в жизни – важно не бросать и идти дальше. Стараться. Бороться. Бороться до конца. Но это все ты… ты такая, мама! Я совсем не такая! Я другая, и ты это видела во мне. Тянула меня. А я не хотела тянуться. Слабая. И трусиха.

Бабушка начала качать головой, словно слышала все, что ей говорили. И говорила в ответ: «Нет, нет. Все не так. Ты не трусиха. И не слабая».

«Ты просто человек».

Мама помыла руки. Потом ноги. Потом живот. Потом лицо и все складки на шее и за ушами. Затем она одела Бабушку. Теплая кофта куртка. И укутала ее одеялом.

Она собиралась уходить, но вдруг…

Бабушка схватила ее за руку и не дала встать.

Мама испуганно взглянула на нее. Губы Бабушки зашевелились. И произнесли… кажется, всего два слова.

По крайней именно эти два слова Мама смогла различить.

«Детей… спаси…».

Какое-то время она не могла ничего говорить.

Неужели, Бабушка все понимает?

И она просто не может сказать?

Или все это ей кажется?

– Хорошо, мамочка.

Ее голос дрожал.

– Я сделаю так, как ты хочешь.

Мама приняла для себя непростое решение: увести их. Увести детей в поселение, когда Малыш… или… нет…

– Ты хочешь остаться здесь, мама?

Бабушка повернула голову в сторону и посмотрела на Кошку, сидящую на ступеньках.

Потом она посмотрела на дочь и медленно кивнула в ответ.

«Она меня слышит? Или это мне только кажется?».

Мама даже проверила наличие заточек в ушах Бабушки. Беруши на месте.

«Тогда, как это объяснить?».

Бабушка вынула руку из-под одеяла и потянула ладонь к ней. Она коснулась пальцами живота Мамы.

– Твой внучок. Или внучка. Еще один. Скоро он тоже появится. Я хочу… хочу, чтобы ты увидела… подержала… ты это заслужила, мама… я не могу лишить тебя такого, понимаешь? Ты должна увидеть его. Я не уйду. Не сейчас. Не завтра.

«Надо родить. Но что потом? Как с младенцем на руках пересечь отмель? И попасть на другой край моря? В зиму. В снег. В холод.»

– Спи, милая. Я люблю тебя, мамочка. Отдыхай.

Мама поцеловала Бабушку в лоб, потом щеку, потом в губы.

Она поднялась на ноги, забрала кастрюльку с полотенцами и оставила все на кухонном столе.

Помахав Бабушке перед сном и послав ей воздушный поцелуй, Мама поднялась по ступенькам в свою комнату. Зажгла свечу. И легла спать.

Сон долго не шел.

Она долго плакала, вспоминая те дни, когда Бабушка еще ходила.

Как они гуляли по берегу моря, как Бабушка нашла у нее сигареты, как они вместе играли на пианино, как они работали в огороде, как пускали бумажные кораблики, как Бабушка читала с Девочкой Библию, как играла с Мальчиком в конструктор, как она с ней смеялась во время купания в ванной…

Воспоминания скопом нахлынули на нее и не дали ей уснуть.

И пока Мама созерцала свои воспоминания, находясь в своей комнате на втором этаже, Бабушка… решила прогуляться.

Медленными плавными движениями она сдвинула с себя одеяло. Шевелить она могла только одной рукой. Кошка не вернулась. Она где-то там, под лестницей.

За окном бушевала метель.

Бабушка оперлась руками о матрас и попыталась привстать, но ничего не вышло. Тогда она начала двигать корпусом и тазом, сдвигаясь ближе к краю.

Она помогала себе руками, отталкиваясь и продвигаясь в сторону. Постепенно, медленно. Очень медленно она сползла с матраса на холодный пол.

Она попыталась пошевелить больной ногой. Получилось очень слабо. Очень болезненно. Очень неудачно.

Бабушка сделала попытку оттолкнуться второй ногой и перевернуться…

Боль стрельнула в шею, и она упала, перевернувшись на живот.

Движение оказалось таким размашистым, что она ненароком сбила несколько свечей. Пламя покатилось по полу рыжими шариками.

И замерло.

А затем… начало разрастаться.

И тишина.

Так тихо и жутко.

Почему?

Она долго не могла понять, пока в голову не пришла странная мысль: «Что у меня с ушами?».

Она потрогала своих уши и сделала попытку проникнуть пальцами в слуховой проход – не вышло. Что-то внутри. Что-то заложено в ушах.

Она лежала на животе на холодном полу и