Алан Фостер - Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие. Страница 42

Она не закрыла за собой дверь, и оттуда доносилось спокойное пение тела.

— Прощальный ритуал… — прошептала она, давясь словами.

Лира упала ничком, магнитофон, висящей на шее, вдавился ей в грудь. Любопытство побороло безразличие, и Этьен вышел из кабины посмотреть, что там происходит.

На палубе горели факелы, освещая то, что так не понравилось Лире. Его реакция не была такой резкой, как у нее. Не то чтобы ему понравилось увиденное, но поскольку у него не было никаких иллюзий относительно тела, происходящее на палубе вызвало у него меньшее отвращение и разочарование, чем у жены.

Тела были глубоко поглощены погребальный ритуалом, и только Тилл оторвался, чтобы приветствовать Этьена. Он выглядел озабоченным. С его рта и хобота капала кровь.

— Лира неожиданно покинула нас. Надеюсь, мы ничем не обидели ее?

Этьен проявил неожиданные для себя способности к дипломатии.

— Моя жена считает тебя и твой народ благородней многих. Но кое-что ей не понравилось.

Тилл дрогнул, его большие грустные глаза обратились к двери.

— Понятно, но ты относишься иначе?

— Я не одобряю, но и не осуждаю. Так же относилась бы и Лира, если бы она продолжала рассматривать это с научной точки зрения.

— Мне грустно, — продолжал Тилл. — Но это — неотъемлемая часть ритуала и должна быть сделано в тот же день, как можно скорее после смерти, в противном случае…

Этьен прервал его:

— Понятно, Тилл. — Он не мог оторвать глаз от сцены на палубе. — Только эти обычаи очень отличаются от тех, что приняты у моего народа.

— Я могу только посочувствовать. — Тилл сделал жест назад. — Друзья очень любили Уон. Нельзя даже подумать о том, чтобы отправить ее душу в загробный мир без надлежащего выражения любви.

— Мы относимся к этому делу так же, — сказал Этьен, правда, мы проявляем свою любовь скорее философски и не так спешим.

— Обычаи разные у всех людей. А теперь простите меня, я должен принять участие в обряде, или же душа Уон не найдет меня среди своих друзей.

— У тебя кровь на лице, — заметил Этьен.

Тилл вытер.

— Это результат ритуального контакта, — объяснил он. — Уон ударилась о палубу очень сильно.

Этьен покинул церемонию и вернулся в кабину, закрыв за собой дверь. Лира сидела на кровати, уткнувшись в ксенологическую программу, записанную на видеомагнитофон. Он сомневался, что она видела слова. Этьен сел рядом и обнял жену за плечи.

— Я понимаю твои чувства, — сказал он. — Крушение иллюзий всегда неприятно.

— Я возлагала такие надежды на них. Мне казалось, что они добиваются прогресса без технологических травм.

— Они достигли большого прогресса, — решил он сказать, к своему удивлению. — Но все же у них инопланетная культура, Лира. И мы должны об этом всегда помнить и относиться с научной точки зрения. Мы не можем слишком очеловечивать их культуру.

— Это — конец моих надежд.

— Я понимаю. Ты собираешься описать погребальные обряды тела так же детально и полно, как и все остальное. Если будет так, это докажет твою объективность. В противном случае вся твоя работа среди тела пойдет насмарку.

— Ты прав, конечно. — Лира взяла магнитофон и склонилась к Этьену. — У меня нет другого выбора, правда?

— Как у Лиры Редоул, есть. Но как у ксенолога, представляющего всех ксенологов Земли на этой планете, другого выбора у тебя нет.

Она кивнула, потом встала:

— Я поступила непрофессионально, убежав оттуда. Я чувствую себя уже лучше. Когда изучаешь что-то новое, не избежать одного-двух потрясений.

— Мне легче. От скал и камней редко бывают нервные потрясения.

Лира улыбнулась, не потому что он удачно сострил, а потому что он о ней заботился. Ей было это приятно.

— Мы всего лишь люди, Лира, земляне.

— Да, а тела — нет. На какой-то момент я забыла об этом. Я не буду больше забывать.

— Но не бросайся и в другую крайность. Что бы ты ни думала об их обычаях, они все равно хорошие ребята и наши друзья. Тилл остается тем, кем он всегда был, — умным и заботливым другом.

— С его точки зрения, да, Этьен, ты был прав, а я — нет.

Он отвернулся, тронутый ее признанием, как и каждый раз, когда одерживал победу в их маленькой семейной войне.

Лира двинулась к двери, бормоча:

— Кроме того, можно выдвинуть аргумент, что церемониальная некрофилия не большее варварство, чем полдюжины других погребальных ритуалов, наблюдавшихся среди древних погребальных культур. Среди канули, например. — Она замолчала и пошла выполнять свой научный долг.

Этьену было жаль жену, и в то же время он был рад, что не позволил ей нарушить дисциплину. Он решил что-нибудь сказать Тиллу, что если они с Лирой случайно погибнут, то хоронить их следует по земным, а не по иным обычаям.

Однако только через несколько дней Лира смогла заставить себя разговаривать с Тиллом и другими тела. Они чувствовали ее отношение и держались от нее подальше, что было не так просто на ограниченном пространстве корабля. Тела осваивали искусство рыбной ловли. То, чем они не могли заниматься на не сухопутном Оранге.

Теперь экспедиция находилась в пяти тысячах километров от станции. На такое большое расстояние в неизвестность исследователи еще не удалялись. Неизвестность, потому что спутник, готовивший фотограмметрическую карту Тсламайны, плохо описал этот район, сосредоточившись на густонаселенных районах около экватора и океана Гроаламасан.

Температура упала до такой отметки, что Хомат был вынужден надеть длинные одежды, чтобы нормально чувствовать себя. Большую озабоченность вызывало быстрое сужение Баршаягада. Высоченные отвесные скалы сближались над водой. Это сближение, а также быстрое течение заставили Этьена сбавить скорость. Казалось, что здесь довольно мелко, однако он не заметил белой воды, кроме того, сканер отмечал, что речное дно находится глубоко под килем.

Сейчас Этьену было трудно сосредоточиваться на таких вещах, его гипнотизировали стены каньона. Семь тысяч метров высотой! Все, что осталось от неба, была узенькая полоска высоко над головой, закрытая постоянными облаками серая лента.

Река все время изгибалась, и скалы, казалось, отрезали последнюю возможность к отступлению. Их судно казалось крохотным. Оно отчаянно сражалось со все убыстрявшимся течением. Редоулы теперь не могли довериться автопилоту и все время сами вели корабль. Они понимали, что если снизят скорость, пока будут спать, река может взять над ними верх и разбить корпус их корабля о гранитную скалу так же легко, как яичную скорлупу.